на кровать и закрыли дверь на ключ.
Первым, что она увидела, были решетки на окнах. Свежеприваренные.
ГЛАВА 5.
Всю ночь я не сомкнула глаз. Сначала меня трясло от бешенства и стыда, потом я била и швыряла всё, что попадалось под горячую (буквально!) руку, а затем, рухнув на пол, разрыдалась, громко заявляя, как меня все достало.
Часам к четырем утра, когда небо начало светлеть, я уже исчерпала все эмоциональные ресурсы своего организма. Сидя на полу, гипнотизировала взглядом решётки. Ирод проклятый… Оперативно сработал, неужто сам варил? Какая честь-то… Своими белыми рученьками да для проклятущей ведьмы… Как не разорвало-то?
Стараясь не опираться на больную ногу, пропрыгала к сумке, покопавшись, выудила спортивные штаны и широкую футболку Андрея, навсегда зареклась прикосаться к тряпкам, подаренным с барского плеча.
Натянув штаны и закутавшись в футболку, сразу почувствовала себя увереннее и приятнее. Упав на кровать, натянула по самый подбородок одеяло и, чувствуя тепло, мгновенно провалилась в сон, забывая о времени.
Продрав глаза спустя добрые десять часов, приподнялась на кровати, ероша рукой волосы.
Первое, что бросилось в глаза, был широкой поднос, стоящий на столе, накрытый металлическим куполом. А также раскрытые на проветривание окна. Потянувшись, прошлепала к столу, поднимая крышку. В нос ударил запах выпечки и жареного бекона. Проигнорировав заморские вкусности, взяла стакан воды, возвращая на место купол. Плюхнувшись на кровать, посербала жидкость, а после вновь провалилась в забытье.
Обед я пропустила, спрятавшись в душе. Сквозь шум воды смутно слышала хлопок двери, лязг подноса и повторный хлопок, а после осточертевший звук поворачиваемого ключа.
Выбравшись, заметила новый поднос, а окно закрыли. Не изменяя себе, поцедила водичку, внутренне крича от безделья. Хоть бы книгу дали, ироды…
Слоняясь по комнате час за часом, убила время до ужина. Когда в замке повернулся ключ, я сидела, закутавшись в одеяло, и считала, сколько сучков умещается на одном бревне.
В комнату зашёл Виктор… с очередной пайкой. Посверлив взглядом нетронутый обед и пустой стакан на тумбочке, вер нахмурился и поставил поднос прямо мне на колени, а затем, скрестив руки, уставился суровым взглядом:
– Ешь!
Серьёзно? Теперь даже в еде за меня решают?
Пренебрежительно фыркнув, встала, схватив поднос и выскочив в ванну, смысла это всё… к рыбкам. Под ошалелое лицо Бравого с грохотом водрузила поднос на стол и заняла свое законное место на перине, отвернувшись к стене. Проворчав что-то неразборчивое, оборотень забрал металлическое изделие и скрылся.
Я проснулась глубокой ночью от голода. Просто зверского такого. От нещадно и громко урчащего желудка, который, за неимением чего-то посерьезнее, начал переваривать сам себя. Перевернулась на другой бок и снова попыталась заснуть, но тут мой пищеварительный
