Светлячком. А ещё она умеет мозг просвечивать, так что прозвище вдвойне подходящее.
– Мозг просвечивать? – брови у Глазьева поднялись от удивления. – Это в каком смысле?
Но Никита не успел ответить, потому что раздался звонок, и вместе с ним в класс вошла учительница математики Флора Алексеевна. Её белые волосы дополнял белый брючный костюм и ярко красный лак на ногтях.
Она пристально оглядела класс. От её цепких глаз вряд ли могло что-то укрыться, тем более, если это что-то – незнакомый долговязый ученик на задней парте.
– Новенький? – властным голосом спросила она.
Артём встал и ответил.
– Да, я сегодня первый день.
– Фамилия? Из какой школы? – Флора Алексеевна спрашивала так, словно стреляла из автомата. Резко, быстро и очень громко.
Артем назвал.
– Хорошо, садись, сегодня проверим твои знания.
Она потребовала тишины, после чего сразу же задала решать проверочную работу по пройденному материалу.
Дежурный раздал листки с вариантами заданий, и класс погрузился в напряженный процесс борьбы с алгеброй.
Из пяти заданий Артём с трудом одолел два, когда белоснежная Флора Алексеевна скомандовала сдавать листки с работой.
Мухин дописал ответ в последнем задании, после чего удовлетворенно поставил точку.
– Фу, успел, – сказал он и повернулся к соседу, – а ты чего?
– Два из пяти, – хмуро ответил Глазьев, – да и в тех не уверен. У меня с алгеброй как-то не очень.
Флора Алексеевна приняла от дежурного листки и сразу выдернула из них работу Артёма.
– М-да, Глазьев, – она недовольно прищурила один глаз, – какая оценка у тебя была по алгебре в прежней школе.
Артём глубоко вздохнул, встал и произнёс:
– Твёрдая тройка.
– Ну, а здесь пока только жидкая двойка.
– Понятно. Значит, у меня большие перспективы.
В классе тихонько хохотнули, но жёсткий взгляд белоснежной учительницы тут же вернул тишину.
– Мне нравится твой юмор, но тебе, Глазьев, лучше сосредоточиться на учёбе.
– Хорошо, я постараюсь, – ответил Артём и сел за парту.
На следующий день, едва Артём вошел в класс Мухин решительно заявил:
– Сегодня на большой перемене идём к Светлячку.
– А, это которая мозги просверливает? – вспомнил Глазьев.
– Да, – кивнул сосед, – только просвечивает. Просверливать мы никому ничего не будем.
– Слушай, Ник, что-то мне мои мозги жалко. Мне их ни сверлить, ни светить не хочется.
– Вот, чудак, – удивился Мухин, – тебе что, не интересно знать, к чему у тебя способности есть?
– Я это и так знаю. К алгебре – точно нет. Есть, наверно, к волейболу, но их ещё развивать надо.
– Никаких «наверно». Светлячок тебе точно скажет, есть или
