это был за человек, он, словно магнит, притягивал к себе человеческие симпатии; то ли дело было в дорогом одеколоне, то ли в длинных густых и чёрных, словно дёготь, волосах, которые свисали на сверхдорогую ткань пиджака, то ли что-то другое привлекало внимание к нему.
Казалось, этот человек, не раз покоривший сотни женских сердец, пришёл, чтобы творить и насаждать добро. И вот он тут, рядом с Лёшей, и жизнь Лёши непременно должна измениться. Не знаю, почему, но Алёша, когда увидел этого человека, подумал именно так. Он знал, что всё будет хорошо, но неизвестно из-за чего снова стал плакать – вот какое впечатление произвел на Алёшу ОН, этот прекрасный человек. Но, взяв себя в руки, юноша, окинув ещё раз взглядом незнакомца, вернулся к своему ещё не проснувшемуся разуму, и ему стало жутко и неудобно. «С чего бы это богатый прохожий в столь ранний час подошёл бы к такому нищему как я и стал бы его спрашивать про судьбу и прочие глупости?» – промелькнуло в голове Алёши. – «Может, ему что-то надо… убийца… маньяк, сколько сейчас таких?!». Разные чёрные мысли быстро прошли у юноши в мозгу, и огромный комок в горле помешал выражению радостных эмоций. Алёша, словно испуганный волчонок, отскочил от незнакомца и вот уже собрался со всех ног броситься куда подальше, когда незнакомец вынул из кармана жилистой рукой пару банкнот и протянул их беглецу.
– Не бойся! На, возьми!
Совсем сбившийся с толка Лёша, не понимая, что происходит, тихо выронил: «Зачем?» Далее произошло то, что многие бы назвали немой сценой. Вдруг незнакомец вновь заговорил:
– Не бойся, я не убийца и не маньяк, как ты, наверное, подумал, моё имя Самаэль, я болгарин, вот уже десять лет как ещё и путешественник. Я побывал во многих странах, теперь моё внимание завоевала Россия, был во многих ваших городах – и малых, и больших, видел множество людей, говорил с ними, помогал им. Меня очень интересует их психология, поступки, судьбы, я, должно сказать, исследователь человеческих отношений и повадок, ну и просто милостивый человек.
– Путешественник, исследователь, болгарин, – не укладывалось в голове Лёши, – да у него и акцента никакого нет, и выглядит как-то странно, что-то тут концы с концами не сходятся… А откуда он мог знать, что я подумал?
– Я вырос один, без матери, без отца, – продолжал Самаэль, – моя мать – заря, мой отец – путь. Если бы кто знал, через что мне пришлось пройти, чтобы вот так тут с тобой разговаривать! Не пугайся. Возьми деньги, поверь мне, я знаю, что значит один, что значит ночевать под открытым небом, стучать в запертые двери, разбивая в кровь кулаки, просить милостыню под воротами, терпя всю ненависть и унижение от людей чёрствых и глухих к чужому горю, к чужой жизни. На, возьми!
– Стоит ли ему верить? – подумал Лёша. Он посмотрел в глаза незнакомца и, обжигаясь его взглядом, прочёл в них: «Верь мне!».
Лёша поднялся с земли, встал в полный рост, подметя, что
