со своей гармошкой. Ходил с ней по деревне, растягивал меха, да нос везде совал, иной раз и постукивал на друзей, за что, прямо скажем нередко и получал, в частности от самого деда. Но это было в далеком дедовом детстве, что осталось в далеких воспоминаниях. А теперь…
А теперь некогда ущемленный Санек вовсю измывался над чужими детьми, где-то подсознательно доказывая им, вот мол, какой я был и чего смог достичь.
На одном из уроков Александр Иванович разошелся не на шутку. Дети вжались в стулья. Они не то чтобы моргнуть, вздохнуть боялись. Очередной вопрос пришелся как раз на тихоню Аню.
Даже не опытному глазу было видно, что она знает ответ, но страх и зажатость не давали ей произнести ни слова. Но, тем не менее, она встала, и даже попыталась ответить на заданный вопрос. Но, не дав не то чтобы закончить, но даже начать девочке отвечать, Даншин грубо оборвал еще не слетевшие с ее губ слова.
– Садись! – преступил он к страстной тираде. – Да как вы не понимаете, что только музыка вечна! Если хотите знать, ученые уже давно ищут вечный двигатель, и тому, кто его изобретет, полагается нобелевская премия. Вы знали об этом? – и сам же ответил. – Нет? Зато я, я один знаю ответ на вопрос. Что есть вечный двигатель?! Это музыка!!! Музыка, говорю я вам. Вот что вечно! Она всегда была, есть и будет! Ее не надо изобретать, ее можно только раскрывать, усовершенствовать. А ты, ты…
С каждым произнесенным словом лицо Даншина приближалось к бледному от страха личику Анечки. Девочка вжималась в стул как в единственную надежду на спасение. На лбу ее выступили капельки пота, глаза увлажнились, и из них уже вот-вот были готовы выплеснуться слезы. Однако среди этой напряженной ситуации, вверх взметнулась одинокая рука. Краем глаза учитель заметил ее.
– Ну что еще? – рявкнул Даншин зычным голосом. – Ты желаешь ответить, или решил отвлечь меня от обучаемого процесса всего лишь по какому-нибудь пустяку?
Но эти угрозы ничуть не смутили хозяина поднятой руки. Он встал, обернулся к учителю, и как будто бы ни в чем не бывало…
– Александр Иванович, – спокойным голосом начал Иван. – А мой дедушка вас знает.
Наступила пауза, во время которой Даншин начал медленно отклоняться от Ани, и переводить свое внимание на новую, как он посчитал жертву. До него, так же медленно стал доходить смысл сказанных учеником слов.
– Да? А, кто у нас дедушка? – как-то неестественно спокойно поинтересовался преподаватель. Всему классу было известно, что это спокойствие довольно тяжело дается Даншину. И это спокойствие может в один миг превратиться в такой ураган, что хоть держись за парты – сметет. Еще бы, его оторвали от любимого занятия, третирования слабого беззащитного ученика.
Но словно не замечая этого, Иван так же спокойно ответил:
– Юрий Конев.
На этот раз пауза затянулась еще на большее время, чем до этого. Вероятно, в памяти
