которой были – добровольно или вынужденно – некоторые из вышеозначенных лиц. Этот вариант представляется наиболее реальным и также может быть разделен на два под-варианта:
Вариант А: царскую семью и их слуг вывозят сами большевики для дальнейшей передачи немцам или кому-то еще в обмен, скажем, на доступ к золотым активам Российской Империи, хранящимся в иностранных банках. В этом случае ключевую роль здесь должен был сыграть командующий Уральским фронтом Р. Берзинь, получивший в свое время указания лично от Ленина оберегать Романовых как зеницу ока и отвечавший за них своей головой. В этом случае все решается просто: на станции готовится поезд со спецвагоном и усиленной охраной, куда пленников тихо доставляют ночной порой в крытом грузовике, предварительно сняв (временно) в ДОНе с постов тех охранников, которые могут увидеть лишнее и заменив их своими проверенными «латышами». А перед Юровским со товарищи ставится задача изобразить «расстрел» чтобы успокоить местную, очень нервную большевистскую и эсеровскую общественность, с последующей «перевозкой» и «захоронением/сжиганием тел». Что они и делают – зачитывают шпаргалку для части караульных – как и что говорить, «ежели кто спросит», разумеется, под страшную клятву о неразглашении, ибо речь идет о «судьбе мировой революции» и вообще «так надо», ну а потом в течение двух дней все ездят, бегают, перевозят, охраняют, сжигают, в общем «комедь ломают».
Вариант Б: Юровский хочет, но не может. Хочет расстрелять Романовых, но не может этого сделать. В смысле, не может этого сделать по-настоящему. Потому что на его личном горизонте неожиданно возникает сила, которая сминает все его планы, цели, амбиции и которой он не может противостоять, а вынужден только подчиниться. Безоговорочно. Зримые формы этой силы и способ контакта с Юровским могут быть какими угодно. Суть не в этом. Главное, что он поставлен перед таким выбором, где выбора на самом деле нет. Можно либо подчиниться, либо погибнуть, причем не просто погибнуть самому – на это у него могло бы хватить духу, и это тоже было принято в расчет – но и поставить под тяжкий удар партию и то дело, которому он посвятил многие годы своей жизни – дело революции. В сущности это обыкновенный шантаж, но только с очень высокими ставками. А ставки такие: либо он – Юровский – работает с двойниками Романовых, только что внедренными в Дом Особого Назначения и, в соответствии с их планом, их же «расстреливает», «вывозит» и «хоронит» ко всеобщему удовольствию и радости либо… вся Россия, а затем и весь мир узнает о том, что Романовых в Екатеринбурге уже нет, что они были тайно освобождены, вывезены в неизвестном направлении и в настоящий момент приближаются в поезде под эгидой, скажем, Международного Красного Креста или некой иностранной державы – к границе, какой – не важно. Подана сия информация будет под соответствующим соусом: официально красные вожди кричат на всю страну, что хотят устроить всенародный суд над Николаем Кровавым и предать злодея публичной казни,
