Так получилось, что он поравнялся с ней, так как его шаг был очень быстрым, а она шла медленно и спокойно. Девушка увидела его, и он поприветствовал Анну:
– Доброго вечера!
На лице девушке был виден след грусти:
– И Вы будьте здравы.
– Что-то произошло? Почему вы такая грустная?
– Это не важно, простите.
Девушка сорвалась, и ускорила шаг, Кристиан не смог понять ничего, он остался стоять глядя в след уходящему силуэту.
Петербург обрел желтые краски от осенней листвы, город изливался золотом осени и был прекрасен. То время было прекрасным, и всю его глубину не описать ни в одном, даже самом лучшем романе; и сегодня, и через сотню лет время то не наступит вновь. И ныне живущим будет оставаться лишь наслаждаться им через книги людей существующих тогда, собственной душой прочувствовавших ту эпоху.
Дворцовые интриги, широкие балы, дипломатия, заговоры и битвы за власть, вот что хранило в себе то время, великое и таинственное. Время, когда о лампочках накаливания не знал никто, но люди стремились подарить людям свет. Время старых телеграфов и мечте об удобной связи. Время дорожной скуки в карете, или верхом на лошади, путешествуя по миру. След той эпохи живет в каждом из ныне живущих людей, передаваемый от деда к внуку, от отца к сыну. Из беседы в беседу, из романа в роман.
Глава 4
Александр не спал, ему пришло письмо из Польши, о том, что радикалы основавшие год назад в Варшаве Центральный Национальный комитет, поднимают бунт и готовят революционеров. Вот-вот могло произойти новое восстание. Самое страшное для него было то, что организаторами бунта выступали русские подданные, таковыми были Каплинский, Домбровский, и Потебня. Государь впал в ужасное состояние, в его спину будто бы воткнулась сотня ножей. Он никак не ожидал такого предательства, но забыв обо всем, он продолжал руководить страной, дабы подавить восстание в Польше. Император вызвал к себе канцлера Горчакова, тот явился быстро. Заспанный министр поинтересовался у Александра:
– Что же вам, государь, не спится?
Монарх, даже не взглянув на него спешно, но отрывисто произнес:
– Как можно спать, когда в стране начинается война.
Император был взволнован как никогда. Он ходил по залу из стороны, в сторону пытаясь придумать какой-либо план действий.
– Ваше превосходительство, у Вас был сегодня посланник Бисмарка, как же его…
Александр остановился и твердо ответил:
– Гофман.
– Ах, да, он.
– Он хотел настроить меня против Дании, я этого не терплю.
– Он лишь хотел добиться расположение к своей стране.
Александр неожиданно прокричал:
– А к моей стране кто-то располагает? – затем он стих, и, взглянув на испуганного Горчакова, произнес. – Прости, Саша.
