я выжил. «Если бы только это был я, – думалось мне. – Если бы только нашли меня, а она бы выжила».
– Эодан.
Эйлин звала меня из темноты. Я поднял голову, открыл глаза и посмотрел на нее.
– Вы были моей единственной надеждой, – сказала она, вытирая мне слезы, – единственной причиной, чтобы жить день за днем все эти годы, чтобы не умереть от отчаяния. Потому что я знала: вы можете вернуться. После того как Ланноны уехали, ночью ваш отец прокрался в замок. Я никогда в жизни не видела такого надломленного человека, пока не положила вас в отцовские руки и не взяла с него клятвы, что он сбежит с вами. Неважно, куда Кейн уедет и что он сделает. Я сказала, что этот ребенок ускользнул из рук Ланнона и именно он вернется и свергнет его.
Я отрицательно покачал головой: не я это сделал. Но Эйлин взяла мое лицо в ладони и не выпускала. В ее глазах больше не было слез. Нет, теперь в них горел огонь обжигающей ненависти, и он же занялся и в моем сердце.
– Я запишу все наши обвинения, чтобы вы отвезли их на суд, – сказала Эйлин. – После того как их прочитают, я хочу, чтобы вы посмотрели Деклану Ланнону в глаза и прокляли его и его Дом. Я хочу, чтобы вы стали началом его конца, отмщением за ваших мать и сестру.
Я не стал обещать. Была ли моя мать из Ланнонов? Нет ли все еще среди них моих дальних родственников? У меня не хватило смелости спросить Эйлин, показать письмо Лили, которое я нашел. Но мое согласие, готовность сделать, как она просит, должно быть, горели в моих глазах.
Я еще стоял на коленях, когда снова услышал вой ветра.
«Где ты, Эодан?»
На этот раз я ответил тьме.
«Я здесь, Деклан. И я иду за тобой».
Глава 9. Бриенна
Острое лезвие правды
Владения лорда Мак-Квина, замок Фионн
На следующее утро я собрала в сумку письменные принадлежности и опять отправилась в ткацкую мастерскую.
На этот раз я, появившись на пороге, постучала в дверь. Я обвела взглядом просторное помещение и женщин, которые уже усердно работали.
– Доброе утро! – поздоровалась я как можно приветливее.
Несомненно, после вчерашнего ткачихи говорили обо мне. И я решила не прятаться от этих пересудов, а встретить их лицом к лицу.
Здесь находилось около шестидесяти женщин, имеющих различные обязанности. Некоторые сидели за станками и ткали гобелены. Другие расположились за столом и рисовали эскизы, которые потом перенесут на нити гобелена. Остальные пряли шерсть. Среди последних была и Нив. Она сидела за прялкой, и утренний свет золотил ее чудесные волосы. При виде меня у нее загорелись глаза, и по ее улыбке я поняла, что она хочет пригласить меня войти. Но она не сдвинулась с места, потому что рядом опять сидела та пожилая женщина, которая так сердито смотрела на меня вчера вечером, после ухода Пиэрса.
– Что вам угодно? – спросила эта женщина осторожно, но не очень враждебно.
У нее были хмурое
