солома прогорела,Всё кругом сожгла.
У пустой и черной печки
Весело сидеть,
Над огарком чадной свечки
В полночь песни петь.
Хоть невесело, а нужно —
Долго до утра
Воет боль ноги недужной,
Подвывает страх.
В дни боев и бездорожья
Я ведь не был трус,
Отчего же и кого же
Я сейчас боюсь?
18 сентября 1929
Сергиев
«Засыпан снежною пургою…»
Засыпан снежною пургою,
До ночи, верно, я усну.
Проснусь и встречу всё другое,
А не метельную волну.
Ко мне доходят еле-еле
Сквозь крышу голубых снегов
Напевы злобные метели
И дальний колокола зов.
И боль, и холод замерзанья
Уж стали как неясный сон,
Как отблиставшее мерцанье
На грани тающих времен.
19 января 1930
Томилино
«Затмились дали…»
Затмились дали,
Разбились ритмы,
Без слез – печали,
Без слов – молитвы.
Поземок белый
В степи курится.
Оледенела
Моя теплица.
В морозных стеклах
Не видно неба.
Растений блеклых
Поникли стебли.
Давно не плещут
Фонтанов струи,
И странно, странно,
Что всё живу я.
31 января 1931
Москва
ИЗ КНИГИ «УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА»[156]
«Так некогда явился Искуситель…»
Так некогда явился Искуситель[157]
Монахиням в стенах монастыря,
Как ты вошел в души моей обитель,
Где уж иных миров забрезжила заря.
Твое лицо так грозно мне знакомо,
Оно подобно Утренней Звезде
Дерзаньем, красотой и смертною истомой.
Я видела его, но не припомню, где.
Ах, это было в день изгнания из Рая —
Так светоносная Денница расцвела,
Когда на пустыре, бездомная, нагая,
К ночному небу взор я подняла.
Май 1920
Ростов
«Сквозь малую души моей орбиту…»
Сквозь малую души моей орбиту[158]
Несется вихрь космических пучин.
Моих небес нарушен строгий чин,
Вершины гор повержены и смыты.
Сорвавший цепь с глубинных ураганов,
Воззвавший их на волю из тюрьмы,
Могучий ангел хаоса и тьмы
Влечет ее на пир своей стихии пьяной.
Но властный лёт его ужасных крыл
Заклятьем грозным имени иного
Приостановит Творческое Слово,
Архистратиг небесный Михаил.
[Июнь] 1920
Ростов
«К чему слова? Душа проходит…»
К
ИЗ КНИГИ «УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА». Цикл, обращенный к приятельнице А.Ф. Добровой
«Так некогда явился Искуситель…». Ср. автохарактеристику М.-М., записанную О. Бессарабовой в дневник 3 июня 1920 г. под диктовку М.-М.: «Старая поэтесса. Будущая монахиня, искушаемая дьяволом. Бродяга» (Бессарабова. Дневник. С. 317).
«Сквозь малую души моей орбиту…». Первая строфа с названием «Чин жизни» записана в дневник 25 марта 1949 г. с пометой: «Так в непреувеличенном отчаянии писала я в сергиевские дни [неточность памяти: переезд в Сергиев Посад совершится месяцем позже. –
