доверие увиденному и упущение множества деталей, составляющих истинную картину человеческой души. Книга, являющаяся для равнодушного к ним человека всего лишь переплетенным блоком страниц, любознательному может открыть такие грани жизни, о которых он и не догадывался. Можно знать человека десятилетие и внезапно обнаружить в нем качество, целиком переворачивающее прежнее о нем представление. Макса потряс плач Эдди, потому что до сих пор он представлялся ему черствым, свирепым рыцарем с бычьим нравом, совершенно лишенным чувствительных душевных струнок. Не так просто его подчеркнутое пренебрежение законами окружающего его мира. Помимо боли, причиняемой близким, оно причиняет боль самому Эдди, умело скрываемую под броней грозной необузданности. На деле Макс совершенно не знает своего друга.
– Это не все, – поборов слабость, продолжил Эдди. – В одну из наших с Дианой встреч она сказала, что родители стали обсуждать возможность переезда в Армению. Со мной или без меня.
Макс долго раздумывал над ответом в попытке разобраться в собственных чувствах от услышанного.
– Вот к чему привело столкновение твоего честолюбия с благоразумием родителей. Эдди, сознайся, что заблуждаешься.
– С предубеждениями родителей! Только не ставь на мне клеймо! Я не чувствую себя неправым; мои дела не наносят вреда никому, кроме прогнивших наркоманов, которые так или иначе нашли бы заветный кисет. Разве этого достаточно для отречения от собственного сына? Они живут предрассудком, что Назарян не может ничего, кроме своей торговли. Но они не знают, не захотели спросить, не поняли, что это всего лишь заработок. Я сам хочу скорее накопить чего-нибудь, купить дом подальше оттуда, чтоб вытащить Диану! По-твоему, я идиот? Мне не видно, как она пристыженно скатывает глаза перед твоими родителями? Мне тычешь на предубеждения, а чем они занимаются?
– Старик, сознайся.
– Пошел ты, Манукян!
– Дурь ты толкаешь с тринадцати лет, а о сестре задумался только в этом году.
– Неправда! Я думаю о ней с первых дней заселения.
– Не будь ребенком, не пытайся убедить меня, что продавать наркотики – обычное дело.
– А продавать фастфуд – это обычное дело? Разве фастфуд, сигареты, казино, пищевые добавки, микроволновки, магазины оружия – это все не губительно? Может, засудишь разработчика компьютерных игр за то, что его продукт портит детям глаза и скручивает мозги? Почему одно запрещено, а другое нет, если от незапрещенного вред может быть гораздо больший? Или ты не задумываешься над тем, почему умалишенные оборванцы врываются в школу с обрезом и палят по всему подряд?
– Эдди, я не хочу с тобой спорить, потому что ты оправдываешь продажу наркотиков.
– Нет, старик, вовсе не оправдываю. Но и не считаю это занятие достаточным для отречения от родного сына, особенно, если он всего лишь думает о сестре.
Поэтому
