style="font-size:15px;"> – Пару часов назад.
– Элла сама тебе позвонила?
Рука женщины поправила на груди брошь:
– Что-то случилось?
Покрутив в руке стакан, я всё-таки решился.
– Зачем ей понадобилось втягивать в это дело тебя? – спросил я. – Или ты решила поучаствовать в нём добровольно?
Екатерина дотянулась до бутылки и плеснула себе коньяку:
– Затем, что в квартире лежал труп её мужа. Мужа, которого пару часов назад она застала с другой женщиной. Или она должна была признаться, что сама его убила?
Я глотнул минералки:
– А разве нет?
Обручева обняла себя за плечи и зябко поёжилась:
– Что «нет»?
– Разве не она его убила?
Екатерина посмотрела на меня с неприязнью:
– Что за шутки?
– Какие уж тут шутки.
– Да она с него пылинки сдувала!
– А вчера убила его секретаршу, – произнёс я.
Екатерина попробовала изобразить ядовитую улыбку:
– Из-за пятнадцати миллионов?
– Да нет, – сказал я, – всё это время деньги находились там, где им и положено было находиться: в рабочем сейфе.
– Я тебе не верю!
– А себе?
Обручева схватила стакан и залпом выпила. Ей явно не хотелось соглашаться с тем, что она услышала.
– Ты только пересказываешь её версию или сама присутствовала при убийстве? – спросил я.
Женщина глубоко вздохнула и обречённо выдохнула:
– Элла приехала ко мне под утро.
Что-то в этом роде я и предполагал. Я плеснул в рюмку коньяку и чуть ли не силком заставил её выпить. Выпил сам и, показав на телефон, сказал:
– Позвони ей и предупреди, что мы сейчас подъедем.
Глянув на меня, она решительно замотала головой:
– Нет.
– Бросишь подругу расхлёбывать эту кашу в одиночку?
Обручева усмехнулась:
– Можно подумать, что ты собираешься её облагодетельствовать.
– От меня теперь действительно мало что зависит, – согласился я. – Меня теперь если что и беспокоит, так это как бы она ненароком других глупостей не наделала.
Я набрал номер городской квартиры Смирновых, а когда никто не ответил, телефон загородного дома. Трубку никто не взял и там.
Я посмотрел на Обручеву и сказал:
– Поехали, может, нам ещё удастся с ней поговорить.
Женщина снова отрицательно помотала головой. На её бледном осунувшемся лице живыми оставались лишь глаза.
– Ну, как знаешь, – сказал я.
В прихожей стоял полумрак. Я нащупал дверную ручку и крикнул:
– Запри двери, подружка может о тебе ещё вспомнить!
Ответом было молчание. По-видимому, у девочки
