знать.
– Разрешите выполнять?
– Бог в помощь, Маргарита Евгеньевна.
– Пора бы нам с вами на такой случай обзавестись и чем-нибудь посущественнее.
– На день рождения приготовьте себе ещё один сейф, я подарю вам штурмовой калашников.
На мгновение остановившись в дверях, она по-солдатски одёрнула жакет и вышла из кабинета.
Плахов наполнил из сифона стакан и залпом выпил. Минуту или две ничего не происходило, затем входная дверь распахнулась и в кабинет, сопровождая невысокого плотного мужчину, вошла секретарша и, остановившись у дверей, объявила:
– Иванцов Павел Петрович.
Сломанный нос и несколько шрамов на лице Иванцова говорили, что в жизни ему уже приходилось сталкиваться с проблемами. То, что в кабинете его встретил только хозяин, ему сразу не понравилось. Он схватил секретаршу за запястье и угрожающе уставился на Плахова:
– Давай-ка без шуток, начальник!
– Так я их ещё и не начинал, – сказал, поднимаясь, Плахов. – Двери закрыла? – спросил он у секретарши.
Проглотив подкативший к горлу комок, та молча кивнула.
Иванцов одной рукой прижал секретаршу к себе, а другой выхватил нож:
– Ещё шаг, и я её прикончу!
– Кончай, – спокойно разрешил Плахов, – я завтра себе другую куплю. – В трёх шагах от Иванцова остановился, поднял пистолет и, целясь ему в лоб, добавил: – Но если включишь мозги, то, может, ещё подышишь.
Сцепив челюсти, Иванцов молча сверлил его взглядом. Лицо секретарши побелело.
– Считаю до трёх! – сказал Плахов. – Раз, два…
Третьего раза не понадобилось. Иванцов опустил нож и оттолкнул женщину в сторону.
– Нож на пол! – скомандовал Плахов.
Иванцов присел и нехотя выполнил команду. Плахов внимательным взглядом ощупал его фигуру:
– А теперь мордой к стене!
Упёршись лбом в стену, Иванцов поднял руки. О гранате, которая лежала в левом кармане пиджака, он, по-видимому, забыл. Плахов положил Ф-1 на кофейное блюдце и разрешил Иванцову сесть в кресло. Откинувшись на спинку, тот закурил и, выпустив к потолку плотную струю дыма, нагло поинтересовался:
– Надеешься договориться?
– Если всё сделаете тип-топ, – сказал Плахов, – сдам ментам. А если начнёте упрямиться, то тут уж как господь распорядится. А он у нас, как ты знаешь, по временам бывает удивительно непредсказуемым.
Иванцов добродушно осклабился:
– Ты думаешь, Мама не знает, в какую песочницу мы пошли играть?
– К вечеру Мама проклянёт и себя, и тот день, когда надоумила вас сюда сунуться.
– Круто. Только мы ведь и покруче видели.
– Ну, тогда у тебя должно хватить ума не делать больно хотя бы себе.
Иванцов привстал и сплюнул в пепельницу:
