ставим спектакль.
– О чем книга?
– Про гарем Берии. Жуткая вещь.
– Я почитаю?
– Конечно!
Когда Бермудов с Верой вышли из дома и Бермудов кое-как утрамбовал набитый до отказа саквояж и чемоданчик в багажник, солнце уже почти село за городом, оставив нежный холодный розовый след вокруг.
– Куда поедем?
– Никак не могу попасть на тренировку, но еще рано.
– Можем зайти в кино, оно в соседнем доме.
– Миллион лет не был. На что пойдем?
– Есть детектив.
– Если комедии нет, то давай на него.
– Не любишь детективы?
– Люблю, комедийные.
– Кстати, чем ты занимаешься?
– Служу в сфере фэшн-индустрии.
– Ну серьезно.
– Ивент, ничего интересного.
– Не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
– Это нормально, мы меньше суток знакомы.
Как раз в этот момент кассир сказал, что билеты остались только на последний ряд.
– Тогда нам на последний.
– На последнем осталось два дивана.
– Нам хватит одного. – Бермудов взял Веру под руку, и они зашли в зал.
В темноте кинозала Бермудов по-новому ощущал близость Веры, которая разулась и сидела на диване, поджав под себя ноги. Он касался ее горячих открытых плеч и рук, с едва уловимым для себя волнением вдыхая запах ее волос, которые пахли его шампунем «для мужчин». В какой-то момент Вера облокотилась на Бермудова и положила свою руку в его ладонь.
На экране нарастал экшен (фильм, стилизованный под пятидесятые годы: русский шпион ликвидирует остатки националистов по заказу КГБ в Западном Берлине), закручивалась фабула, злодеи атаковали, красотки предавали, главный герой через кадр висел на волоске, фабула продолжала двигаться к кульминации, а Бермудов был не здесь. Особенно в темноте ему казалось, что рядом с ним человек, которого, может быть, вообще нет, что это только фантом, порождение изможденного бесконечной рутиной размышлений и воображения, которого он, казалось, давным-давно лишился, производное его жизни и городской среды – кипящего бассейна несбыточных иллюзий, фальшивых чувств и эмоций…
Главный герой фильма, одинокий и загнанный, лишенный веры в правду, встречает простую немецкую парикмахершу, единственного человека, который становится для него светом в океане лжи и жестокости. Вместе они планируют план бегства, бегства ото всех, и он удается, ведь на кону их жизнь, которая невозможна друг без друга.
Когда Бермудов с Верой вышли из кинотеатра, установилась синяя, прозрачная ночь. Воздух был по-прежнему теплым, а Бермудов понял, что снова не попал на тренировку, было ли это хоть сколько-нибудь важно?
– Поужинаем?
– Я такая голодная, – сказала Вера, держа Бермудова под руку.
