затаилась, чтобы услышать, где именно бродит наш гость, но кругом было тихо. В итоге я решила подать голос:
– Анатолий! Вы где?
– Я здесь, – донеслось откуда-то слева. Туда я и направилась.
Через пару метров прямо на меня из высоких дубовых дверей вышел новый знакомый.
– Ой, – испугалась я вначале. – Вы нашли что-нибудь? – потому что охотник за привидениями выглядел озадаченным.
– Да, идемте со мной.
Он вернулся в помещение, откуда вышел на мой зов, я потопала следом.
Это был огромный зал с рыжим паркетным полом, выполненным лесенкой, длинными столами, накрытыми красным плотным материалом наподобие бархата, высокими, в пару метров, окнами, завешенными полупрозрачными тюлями (красивые гардины с кистями располагались по обе стороны, так, чтобы не мешать свету проникать внутрь), и несколькими рядами одинаковых стульев, как в театре, выстроенных спинкой к окнам и «лицом» к огромной белой магнитно-маркерной доске, что висела на одной из стен. Сами стены представляли собой нечто невероятное.
– Это все подлинное? – изумилась я, не отрывая взгляда от необыкновенной росписи, созданной, как сейчас бы сказали, в стиле 3D.
– Это вы мне скажите, вы же культуролог.
– Искусствовед, – поправила я.
– А какая разница?
– Культуролог – это общая специализация, искусствовед – более узкая.
Я подошла к стенам вплотную и попросила Ткаченко включить свет. Гигантские хрустально-рожковые люстры, свисающие с пятиметрового потолка, испустили яркое золотое свечение.
Картина стен завораживала. За многочисленными колоннами, выполненными в серых тонах, просматривалось огромное пространство пустующей площади, запертой между двух арочных стен. Серость колонн создавала впечатление, что на площади есть дневной свет, в то время как мы находимся в тени. Поверх колоннады наложены яркие фамильные гербы, украшенные позолотой, которая сейчас помпезно играла в свете хрустальных люстр.
Потрогав стену руками, я уверенно выдала:
– Роспись сделана в конце восемнадцатого века. Так называемая перспективная живопись.
– Перспективная? – хмыкнул Анатолий. – В смысле потом можно будет продать подороже?
Я скупо улыбнулась.
– Нет. Создает иллюзию трехмерного пространства, иными словами – объем.
– А. Ясненько. Значит, ты в этом сечешь?
Я пожала плечами, мол, называй как хочешь, я просто делаю свою работу.
– А для чего ты звал-то меня? – Ввиду того что Толя перешел на «ты» и мы были примерно одного возраста, я не стала упрямиться и тоже стала «тыкать». – Просто чтобы показать красивую картинку?
– Нет. Смотри сюда. – Он нажал на кнопку, и на экране прибора возникла чехарда цифр. – Это напряженность высокочастотного ЭМП.
– Электромагнитного
