Марьей годы уже бы старой девой считалась. – Тут она решила, что ляпнула что-то не то. – Прости, дочка, не обращай внимания… Марья-то как относится к тому, что ты не замужем?
Я пожала плечами.
– А что она сделает?
– И то правда. Вы ж какие, молодые. С вами не поспоришь. – Галина Викторовна секунду-другую помолчала, словно обдумывая, уместно ли проявлять любопытство, и все же спросила: – Она говорила, что богатый за тобой какой-то ухаживал, но вроде араб. И в свои эти… как их… Эмираты увезти пытался на ПМЖ. Что ж с ним-то, не сложилось? – Я молчала, глядя в столешницу. – Доча, не переживай, ну их на фиг, этих иностранцев… Я уж Марье не стала тогда говорить по телефону, думаю, чего лезть буду… Но раз мы познакомились лично, я тебе так скажу. Русский мужик хоть и дурак, и лодырь, и закладывать за воротник любит, а все ж таки лучше заграничного. От них не знаешь чего ждать, понимаешь, в чем дело? А наш-то как на ладони весь. Открытая книга. Ну так что? Забудешь про своего араба, посмотришь на Толеньку, а? – Она подмигнула. Ну точно в детском саду, ей-богу.
– Давайте вы сейчас мне остальную часть работы покажете и расскажете. А то вам скоро уезжать.
– Поняла-поняла, – подняла ладони кверху Сударышева, сдаваясь. – Больше не пристаю.
В течение последующих тридцати минут она рассказывала мне все, относящееся к ее (и теперь моим) должностным обязанностям. Я, как прилежная ученица, записывала это подробнейшим образом в блокнот. Дело в том, что вахтерше нужно будет уехать к родственникам на свадьбу племянницы, и почти неделю на работе ее не будет. Сменщица не смогла выйти, и Галина Викторовна уже решила отказаться от приглашения. Однако, когда она связалась со своей подругой и попросила прислать сюда на расследование необъяснимых явлений ее племянницу, заодно обмолвившись, что не видать ей отгулов, как своих ушей, то они попутно договорились, что я смогу выполнять эти дни ее работу. Короче, без меня меня женили. Но я в принципе и не была против. Заодно постараюсь выяснить, что же здесь происходит. Она же потом вычтет из своей зарплаты эти смены и отдаст мне деньги, так что все по-честному.
– Да, еще забыла сообщить. Сегодня-завтра приедут Алиночка – это фотораф загса – и Степан Пунцов из НИИ. Звонили, сообщили, что нужно что-то забрать. У Пунцова был свой ключ, но он посеял, а у Алины нет, им нужно будет двери открывать. Вот листок. – Она ткнула в яркий стикер, приклеенный к стеклу, покрывающему столешницу, где были написаны для меня их имена и должности. – Чтоб ты не забыла. Их нужно будет записать в журнал. Тот, который синий.
– Да, у меня отмечено, – сверившись с блокнотом, сказала я и зачитала: – «Журнал посещений во внерабочее время – синий».
– Хорошо. Анечка, заставляй их подписываться в нужной ячейке, потому что, если вдруг – не дай Бог – что-то пропадет, отвечать будем мы с тобой.
– Поняла. – Чуть подумав, я спросила: – А если наш энтузиаст по ловле призраков что-то стащит, кто будет отвечать? Вы его в журнал не записывали.
Галина Викторовна подскочила, сидя на стуле.
– Анечка,
