и стал неуклюже вертеть перед носом огромного верзилы, в котором, не боясь ошибиться, можно было признать каторжника. Судя по движениям, Кошелев принял уже изрядную долю живительной влаги, именуемой вином. Он, надеясь проткнуть насквозь своего противника, ткнул шпажонкой, но удар пришелся в деревянную стенку. Шпага застряла и никак не собиралась покидать то место, куда она попала по воле судьбы. «Каторжник» воспользовался этим промахом и со всего размаху перешиб табуретом лезвие шпаги. Она слабо взвизгнула, и обломок ее беспомощно упал к ногам Кошелева. Тот испуганно и удивленно уставился на нее. «Каторжник» занес свой могучий кулак, целя в голову незадачливого противника.
Иван в два прыжка оказался возле них. «Каторжник», рассчитывая своим ударом раскроить череп этому неумехе – дворянчику, с изумлением заметил, что его кулак просвистел рядом с этим жалким типом, а сам он валится на пол. Иван привык к такого рода поединкам еще на родине, где он, отличавшийся силой и ловкостью, валил с ног здоровенных крепких мужиков в кулачных боях на праздниках. В этом он себя чувствовал уверенно и спокойно. Вот и сейчас Иван был хладнокровен, как будто это была не ожесточенная драка, а демонстрация удали. Его удар пришелся в висок «каторжника». Тот завалился на пол и неловко, как бы нехотя, перевернулся. Но малый был крепкий, повыше Ивана, да и потяжелее. Он приподнял голову и с некоторым удивлением уставился на своего нового противника.
–Все, ты не жилец на этом свете. Читай заупокойную, – прорычал он поднимаясь и смачно плюнул.
–Смелое заявление. А где же доказательства? – озорно огрызнулся Иван.
–Сейчас ты их получишь, тысяча чертей, – верзила бросился на Ивана.
Они вцепились друг в друга, словно клещами и стали раскачиваться из стороны в сторону, стараясь свалить с ног противника. В это время послышались крики: «Стража!» Свет померк и в сумерках были слышны только крики и ругань. Иван ловким ударом в живот сумел избавиться от своего здоровяка. Тот охнул и осел. Тут к нему с горящими от злобы и хмеля глазами подскочил Петр Кошелев. В его руке зловеще блеснул обломок шпаги и … сломанное лезвие вошло прямо в сердце «каторжника». Тот медленно перевел взгляд сначала на убийцу, потом на вонзенный обломок, обвел глазами пространство вокруг себя и повалился под ноги Ивана, страшно выкатив глаза. Все это произошло в считанные мгновения.
Свет зажегся, хоть слабый и дрожащий, но все-таки в его отблесках была видна картина произошедшего.
В трактире все было перевернуто вверх дном. Двое стражников подошли к лежащему голландцу.
–Ничего страшного, сейчас очухается, – один из них похлопал его по щекам. Рене застонал и выдал пару крепких ругательств. Двое других подошли к «каторжнику».
–Готов, – констатировал один из них, когда они с трудом перевернули массивное тело убитого.
–Кто это его? – они уставились на Ивана, стоявшего ближе
