язвительно зашипела:
– А ты оказалась неблагодарной… Я тебя взяла в дом с улицы: без опыта, рекомендаций, без жилья. Я на все закрыла глаза. Тратила на тебя свое время и обучала обыденным вещам. Ты, конечно же, отработаешь, но только бесплатно. Я с тебя удержу последнюю зарплату за твои погрешности! Никитка до сих пор путается в английском алфавите. Ксюша недавно переболела, и это твой недосмотр. Не нужно было так долго смотреть на плывущие льдины. Ты нас бросаешь в самый ответственный момент, когда в разгаре подготовка к школе. Новой учительнице придется начинать все с нуля.
Марина схватилась за телефон и шикнула:
– А теперь уйди с моих глаз! Видеть тебя не могу!
Ольга оставила работу через две недели. Две недели никто с ней не разговаривал, не смотрел в ее сторону и не предлагал даже чай. Она сидела в спальне, нянчила детский сон и рассасывала под языком сухари. В агентстве пробовали надавить, запугать и заставить остаться. Только в Ольгином теле, в районе солнечного сплетения переключился некий рычаг, как на железнодорожных путях с помощью стрелочных переводов. Хозяйка звонила в «Мэри Поппинс» каждый день, стучала трубкой об стол и изрыгала из себя пламя:
– Это ваша тактика такая? Вы всех учите сваливать под конец контракта? Вы хотите, чтобы я снова вам платила? Только не дождетесь! Будете мне замену бесплатно делать. И потом, я ее не увольняла, она сама уходит. Значит, пришлите мне другую, и живо, а иначе с вами приедет разбираться муж!
В новой семье светловолосый мальчишка в синих домашних брючках и короткой маечке выбежал и радостно запрыгал. Он был, как две капли воды, похожим на отца: те же ясные глаза, нос картошкой и круглые румяные щеки, как булочки из пшеничной муки. И топал он по дому, словно маленький добрый слоненок:
– А я тебя ждал, учительница. Целый день ждал. Сидел у окна, рисовал новыми фломастерами и смотрел на дорогу. Где ты так долго пропадала? А это моя мама, будем знакомы. А это мой папа – он самый главный. Это собака. Лайма, дай лапу!
Лайма лежала на полу в красных детских колготках. Ей недавно сделали операцию, и чтобы она не лизала прооперированное место, упаковали как ребенка. Миша гладил ее рыжую морду и одновременно помогал Ольге снять шапку.
– У нее много слюней, так что в нарядном платье к ней подходить нельзя, а еще я знаю, как рождаются щенки. Они вылезают паровозиком через собачью попу и висят на красной веревочке.
Кирилл, обуваясь в коридоре, доброжелательно добавил:
– Представляете, он каждый день на протяжении двух недель спрашивал: «Ну, когда же ты, наконец, принесешь мне гувернантку?»
Малыш оказался уникальным. Он не имел друзей, так как вокруг не было сверстников, и придумывал себе виртуальных. Когда она зашла в комнату, переоборудованную под класс, он подвел ее к расстеленному детскому одеяльцу и сказал:
– Тише, не разбуди! Здесь спят мои друзья. Это Майкл, это Стив, а это Роберт. Майкл – негр, у него даже
