Да, пожалуй лучше в тюрьму – главное полностью изолировать. Уж там бы я научился. Только так, чтобы вокруг меня был кто-нибудь, кто обо мне ничего не знает, лишних вопросов не задаёт и ваап… ваапп… ваапщ!
Короче, не выдержал я и психанул. Начал с заикания. И расплакался. Не знаю зачем я завёл эту тему вообще.
Тогда Ботинок посмотрев на мои слёзы с сомнением и усадил меня за пианино на три часа. Вы не представляете себе, но это действительно помогает. Через некоторое время я уже делал упражнения на растопырку пальцев, от нечего делать кивая головой потешной собачке с головой, висящей на ниточке. Собачка тоже кивала. Раз, два, три четыре. Вверх и вниз.
Интересно, чёрт побери, почему, когда дело заходит дальше этого «раз, два, три, четыре», меня обволакивает черная пелена и я не могу ничего с собой поделать. Даже чижика-пыжика связно не могу сыграть. Или могу? Смотрите, как просто. Раз-два-три-четыре. Вверх и вниз. Всё в порядке. Теперь можно и в школу идти.
Однако, на следующий, после этого чижика-пыжика, день в школу меня не разбудили.
Что же произошло?
Потягиваясь я вышел в коридор и поморщился от неприятного ощущения.
Кто-то долго ходил по квартире в уличной обуви. Песок под голыми пятками так и хрустел. Ни я ни Ботинок так сроду не делали. Мама строго-настрого запрещала. Даже в старые времена, в коммуналке мы не ходили в обуви по комнате. Как только мы заходили дальше условной черты, мама нападала на нас с тряпкой и веником. И с тех пор, привычка ходить босиком по вымытому полу осталась у нас на всю жизнь.
Я притоптываю ногой пол, будто проверяю опасные места на болоте. Так и есть. Грязь до самой маминой комнаты. Недовольно приоткрываю дверь и тут же встречаюсь глазами с толстенькой, ярко накрашенной тетенькой. Тётенька прижимает к себе яркий, пластиковый, почти что игрушечный ридикюль и нервно осматривает глазами книжные полки.
Осмотрев вместе с ними меня, она еле заметно кивает. Потом берёт с одной из полок наполовину выдвинутый «Советский Джаз» и с удовольствием рассматривает ту фотографию где Козёл с Дятлом сидят по разные стороны столика в кафетерии.
Козёл здесь совершенно не причём. Фокус с наполовину выдвинутым «Советским Джазом» мне приходилось наблюдать по сто раз еще когда Ботинок давал частные уроки на дому в коммуналке. Но ни одной из тех студенток не было дозволено ходить по нашей комнате в уличной обуви – всё из-за мамы. На остальное мне сейчас наплевать. Ходить по квартире в обуви нельзя. Именно это мне надо сейчас донести до Ботинка.
– Тёмыч! Это психиатр, – кричит Ботинок из кухни, кидая на сковородку котлеты. Окна в ту же секунду запотевают. Пот пробирает и меня… Психиатр! За мной пришёл!! Давно пора!!! Но как неожиданно!
Я опрометью кидаюсь в темноту маминой комнаты и тщательно закрываюсь в своей.
Через некоторое время прихожу в себя и взращиваю в глубине души росток надежды – с чего вдруг? Какой психиатр? В нашей квартире? Зачем? Все доводы в его пользу конечно странны. Но всё-таки, как не крути, приходится признавать, что у нас в квартире находится настоящий психиатр.
