ещё не любви, но взаимной увлечённости…
Вскоре они утомились и опустились на лавочку в тени нежных, шепчущих друг другу влюблённую чепуху берёз. Он читал ей Бодлера, отчаянно путаясь, а она смотрела на него во все глаза. Он тоже не сводил взгляда с неё. Но прохожие косились странновато на его поднятый воротник глупого пиджачка, на её шерстяную длинную юбку… Вокруг девочки с модными открытыми животиками, а эти закутались не по сезону!
«Да уж, чего взять со старичья лет под сорок?» – наверняка думали эти голоживотые девочки, расправляя плечики, моментально забывая странную парочку наркоманов в возрасте. А кто же они ещё, если и издали видны тени под глазами, сутулость, иссушенная худоба?
Но он держал её за пальцы, и оба светились от негаданного счастья.
А солнце распалилось не на шутку, будто стараясь согреть зябнущих не по сезону.
– Николай, я… – замялась вдруг она. – Вы знаете, я солнце плоховато переношу, может, пойдём ко мне, продолжим беседу?
– Ой, а я тоже! – просиял он наивно, как ребёнок. – Я тоже не переношу яркого солнца!
– Вы шутите? – округлила она глаза.
– Нет, я радуюсь, как же много у нас с вами общего!
И они едва ли не вприпрыжку, как могли быстро заторопились по аллее и сквозь дворы, сокращая дорогу. Она держала его всё так же лишь за пальцы, а когда он пытался взять поплотнее, её ладонь аккуратно соскальзывала, и он решил, что она удивительно хорошо воспитана. «Ах, ну надо же, какая редкость!» – восхищённо обмер он. А сам всё прятал горло под воротником, боясь, что она заметит его уродливые шрамы и всё его убожество вывалится перед ней, как позорный ворох ворованного грязного белья…
– Ну вот, моё скромное жилище, – она смущённо посторонилась в тёмном коридорчике типовой хрущёвки, пропуская его.
– Да-да… – он терялся всё больше и не знал, что говорить и делать. Вы пока… кхм, раздевайтесь, а я пойду, пожалуй, чайничек поставлю? – вопросительно-стеснительно посмотрела на него она, поправляя волосы неровным движением. «Я стесняю её», – растерянно прислонился он к стене и дёрнулся, не зная, куда себя деть. «Она же приличная девушка, воспитанная, а тут мужик случайный в доме, наверное, не надо было так развязно соглашаться на визит. Она же просто из вежливости пригласила?»
– Николай, вы где? – позвал её тихий, хрипловатый голосок.
– Да-да, Машенька, я иду! – ответил он и торопливо проскользнул на кухоньку. «И зачем я её так… фамильярно?» – снова забеспокоился он, уловив её потемневший взгляд. «Наверное, тороплюсь, дурак, сбавить бы обороты…»
– Вот моя кухня. Места, конечно, мало, – она нервно рассмеялась, сминая линялое полотенчико в руках.
– Ну так и что, у меня тоже не ахти… – поспешно выдал он и сразу пожалел о сказанном. «Кретин, чего несу? Осталось только проболтаться про свой… эээ…» Ему даже думать правду было страшно – казалось, она прочитает это в его глазах и в ужасе отшатнётся! Тогда ему придётся умереть еще раз…
– Да? –
