пару раз вскидывает подбородок, типа поняла, а на самом деле – неизвестно. Лично я ничего не понял. Более того, приближающиеся кризисы невидимой рукой сжимают мои яйца, и мне хочется выть и бежать. Мы, одинокие волки, часто себя так ведём, когда нас приручают.
Если говорить о Соне, то она девятый год в браке за Юлиным братом Валей, и что-то с их союзом не так. Со стороны они приветливы, общительны и гостеприимны, но стоит оставить их одних, как атмосфера тут же электризуется. Валя хмурится и огрызается, Соня молчит и непонимающе тупит взгляд. Несколько дней им удавалось играть в прилежную пару, но потом дамбу прорвало. Девушка предложила свозить нас в Лимассол и Никосию, и мы радостно согласились. Валя же осклабился:
– А что это мы такие покладистые? – злобно спросил он жену.
Соня промолчала.
Электрические разряды ощущались кожей, и хотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Но разговор происходил в горах, куда они вдвоём нас привезли, и мы решили лучше наведаться в православный монастырь на скале, чем вытворять трюки с расступающимися земельными плитами. Тем более, мы не Моисеи: мы ничего такого не умеем.
С тех пор подколки и замечания часто проскальзывают в разговорах между Валей и Соней и всегда исходят от мужа. От жены психологической агрессии я не замечал. Либо Соня искусно маскируется, либо и в самом деле является прекрасной во всех отношениях женщиной. Хм.
Она высадила нас у площади на набережной в Лимассоле, а сама поехала на работу, пообещав подхватить нас вечером. Мы попрощались с водительницей и оказались перед рядами дорогущих снежно-белых яхт, облепивших берег и пирсы. За нами полукругом расположились многочисленные кафешки. Сразу же мы взобрались на вьющийся пешеходный мост, который привёл нас к огромным рыжим обтёсанным валунам, отделяющим набережную от моря. Рискуя жизнью, мы вскарабкались на скользкие камни и наконец-то смогли увидеть большую воду. Красииииво!
Ветер дул с невероятной силой и в любой момент мог опрокинуть нас назад, головой о булыжники. Мы совсем недолго понаслаждались видом, осторожно спустились с камней и прогулялись до набережной здорового человека.
– Представляешь, Юля, – говорю, вышагивая по щиколотки в воде, – а твои сотрудники сейчас в офисе в мониторы уткнулись.
– Ага, – счастливо выдыхает Юля и щурится в сторону ватерлинии.
Она идёт в кедах по песку.
– Не холодно? – спрашивает.
– Помнишь, я говорил тебе, как купался в Крыму в марте? Вот тогда было холодно! Я чувствовал себя как курица в морозилке.
Юля смеется.
– Давай, заходи в воду, хотя бы ощути её! – Призываю, театрально размахивая дерматиновыми сандалиями в левой руке.
Эстетика вонючих летающих сандалий убеждает Юлю, и она снимает обувь на ближайших камнях. Садится широкой мясистой попой на нагретую поверхность булыжника и опускает стопы в прохладную воду Средиземного моря.
– Уф! –
