«выплывают расписные…», этот номер Жуку безумно нравился. А третий номер мы катаем – под «Мы дружно работали в вашей бригаде…», и дальше – «До дому, до хаты…» В Запорожье на сборе эта музычка Жуку понравилась, и мы под нее что-то такое сбацали. Ставил танец сам Жук.
Когда говорят слово «хореография» в применении к работе Жука, мне становится смешно. Он создавал какие-то связки элементов, шагов, передвижений. Дальше он подгонял их под музыку. Вообще слово «хореография» и Жук – они рядом не стоят. Я уже рассказывала, как он «высчитывал» всю музычку, засекая, сколько времени необходимо на каждый элемент…
С нами немножко работала Татьяна Александровна Сац. Это особый человек, я про нее обязательно расскажу. Но все, что касается композиции, Жук, как правило, брал на себя. Мы с Лешкой и сами очень многое придумывали. А Жук потом подправлял. Он нам разрешал самим что-то попробовать, а потом уже со стороны смотрел: подходит, не подходит, надо что-то убрать или что-то добавить. То есть во многом программы можно было считать совместными. А хореограф у Жука занимался руками, чуть-чуть эмоциями, просил поменять какую-то позу. В принципе, такая работа тогда была у хореографа. Именно этим отличались работы Жука и, кстати, Протопопова, который точно так же вымерял каждый такт.
…Мы все три показательных номера откатали, а зри-тели все кричат: «Калинку! Калинку!» И тогда мы стали катать «Калинку». В «Калинке» у меня со временем появился свой «фокус». Я, когда вставала на старт, выбирала из зрителей кого-то одного и для него начинала катать. Делала я это для того, чтобы хоть как-то себя развлечь, потому что эта «Калинка» у меня уже сидела в печенках. В начале музыки был специальный сигнал, иначе мы не слышали, как нарастает мелодия, и могли не попасть в такт. Жук очень просто сделал: за две секунды до начала звучал свисток. И вот мы раскатываемся, народ еще не знает, что мы будем показывать, но вот они услышали свисточек – и начинаются аплодисменты! По этому свисточку все знали, что мы сейчас будем катать «Калинку». Надо было видеть глаза людей, которые, услышав этот условный сигнал, начинали аплодировать. Когда на такое смотришь со льда, то зрелище получается достаточно занятное, особенно когда ты выбираешь человека и катаешь вроде бы адресно. Невозможно кататься для всех – для десяти, двенадцати или двадцати тысяч зрителей. Я уже не помню, как научилась выбирать для себя зрителя. Нужны были чьи-то глаза, не обязательно, чтобы это был кто-то из знакомых.
А катались мы в семидесятом году, скажу честно, препоганенько. Чемпионат Советского Союза получался очень забавным, потому что еще в разгаре была страшная борьба с Протопоповым. И тогда сборная Советского Союза – это было ах! Я просто перечислю состав первого для меня чемпионата Советского Союза. Шестьдесят восьмой год: на лед выходили Белоусова – Протопопов, Жук – Горелик, Москвина – Мишин, Шаранова – Евдокимов, Смирнова – Сурайкин, Роднина – Уланов, Суслина – Тихомиров. Тогда же появилась новая пара – Карелина – Проскурин. Кто еще? Уже
