огромной работой. С самого начала для себя определила: чтобы не бояться, надо много, очень много работать. Тогда не только страх уходит, но и появляется стабильность. А чем стабильнее ты выполняешь элементы, чем больший объем тренировок ты проходишь, тем скорее рождается уверенность в своих силах. От страха самое лучшее лекарство – душить себя работой. Но тогда, на первых стартах, я все время вспоминала слова Багдасарова. Прежде всего оттого, что чемпионат Европы семидесятого года проходил в Ленинграде, в «Юбилейном». Для меня Ленинград, как я уже рассказывала, всегда был нелегким городом. Вот и в тот раз…
Поехали во Дворец на жеребьевку. И мы тут же вышли на лед, потому что это была последняя тренировка перед стартом на основном катке. После тренировки вшестером (три пары) приехали ужинать в гостиницу. Нам в ресторане всем одинаковую еду на одном подносе вынесли. Все поели, всё нормально. Но что было со мной ночью! Я только помню, что графинами пила воду и из меня вот просто какая-то зелень лилась. Когда я утром вышла на завтрак, Жук с Улановым буквально ужаснулись – я была вся черная. Мне врач готовил растворы: прежде всего глюкозу, которая должна была придать мне хоть немного сил. Произошло к тому же полное обезвоживание организма. Мы потренировались минут пятнадцать. После короткой программы врачи у меня нижнего давления не могли найти, оно просто упало, что называется, до нуля. Произвольную катать было уже легче, хотя все равно до конца не отошла.
Протопопова с Белоусовой на том чемпионате не выступали. Они после киевского чемпионата Союза не попали в команду. Но не пропускали ни одного дня соревнований, публика их встречала аплодисментами – любимцы города…
После двух лет в сборной мы стали работать по-иному. На свои разнообразные конфликты мы почти перестали обращать внимание, как-то научились с эмоциями справляться. Леша все же постарше меня на три года.
Главное, чему я научилась, – что с партнером перед стартом нельзя ругаться. Когда мы едем на соревнования, надо налаживать отношения. Должна сказать, что у нас возник тяжелый треугольник взаимоотношений. Неважно, кто тренер – женщина или мужчина. Я четко понимала: у меня должны быть хорошие отношения с Жуком. Мне их тогда не представляло большого труда поддерживать, я была очень послушная ученица: исполнительная, никогда особенно не грубила, с юмором, могла пошутить сама над собой и поддержать хорошую шутку. Что касается работы, думаю, я подходила для любых тренеров и партнеров. Потому что в первую очередь требовала с себя, а потом уже с других. Но если у меня налаживались хорошие отношения с Жуком, значит, они портились с Улановым. А выступать мне предстояло все-таки с партнером. Через год-полтора, когда мы приобрели опыт больших соревнований, я научилась ладить с Лешкой перед стартом. Иначе возникало слишком много сложностей.
У нас, я считаю, сложился неплохой коллектив. Я говорю обо всей группе. Тогда под кличкой Папа Карло с нами тренировался Сережка Четверухин.
