аппарате». Уже давали завтрак, когда к ним в палату поступила новенькая (узбечка) и зашел педиатр. У Ани ложка зависла в воздухе от напряжения.
–Так, Тихомирова, Лиза в тяжелом состоянии. Асцит кишечника. Малый вес. Поражение мозга. Требуется перенаправить ее в больницу, она за забором. Подпишите. Так, Иванова, у твоих, пока все также. Подпиши.
Не успел врач выйти из палаты, как девчонки молча отвернулись к стене и проплакали до обеда. Аню возвращала к реальности только боль ее конечностей, все занемело, затекло. Хотелось встать и бежать, туда в больницу, за забором.
Снова обед. Уколы. Капельницы. Еле-еле поев, девчонки, провалились в сон. Прибежала медсестра, и кратко пояснив им, что может через знакомую сфотографировать малышей, забрала у них мобильные телефоны, но тут же их вернул их врач.
– Вот придете в больницу и сфотографируйте, их нельзя пугать.
Дальше, день шел своим чередом, кроме того, что Аня снова плакала, но уже от физической боли. Ее подруге Маше разрешили вставать и «расхаживаться», а она уже «лезла на стены» от боли в мышцах.
К вечеру им передали телефон детской реанимации и к кому им обращаться после десяти вечера.
С дрожью в голосе они звонили и звонили, но новых новостей так и не получили.
Всю ночь Аня промучилась от боли, так и не поспав ни минуты. С нетерпением она ожидала наступление нового утра.
*****
Ура! К восьми утра пришла ее лечащая врач и наконец-то разрешила «снять» ее с аппарата. Теперь она, как и другие девочки ее палаты начала учиться ходить.
Сложно поверить, но за какие-то два дня она перестала чувствовать свое тело. Ноги стали «ватными», спина просто «отваливалась» от боли, мышцы отказывались ее слушаться. Передвигаться получилось, только опираясь на стены, перекладины. Каждое движение вызывало боль, адскую от живота и по спине. Были ли слезы? Да, там не то, что были слезы, там были «искры» из глаз.
Постепенно она привыкла к ежедневным перевязкам, новым капельницам, ставить которые становилось все трудней, ведь за время нахождения в Перинатальном центре, ей их поставили более тридцати штук. Руки «ломило», что уж говорить о «пятой точке», которая казалась уже ничего не чувствует от уколов и самих лекарств. Но, лечение назначено и медсестры выполняют свои обязанности, а Аня, а ее задача просто ЖИТЬ.
Звонки в детскую реанимацию стали привычным делом. Утро, завтрак, ожидание часа дня, звонок в реанимацию, новостей нет, все по-прежнему, обед, сон, а точнее бесконечная молитва о жизни Елизаветы, звонок в реанимацию, ужин, попытки заснуть и так каждые 24 часа. Она словно «впала в кому». Ей звонили, поздравляли, расспрашивали, сочувствовали, предлагали помощь, а она не чувствовала ничего. Совсем ничего.
Сильнейшим испытанием было общение по вечерам с мужем. У него на работе, как назло, был «завал», он поздно приезжал и совсем вымотанный звонил ей по скайпу. Они смотрели друг на друга и плакали, тихо, чтобы никто не понял, что они переживают. Потом он расскажет ей, как «выл» но ночам от
