по довольному лицу тролля пробежала рябь наслаждения. Правда, уже через мгновение громила замолчал, раздумывая, что бы этакое приказать. Ощущение собственной значимости ему необычайно льстило, портил настроение только погрустневший малец. – Ежели по грамоте судить, я у вас – главный! А на счет Рашаля вообще разговор не шел. Так что, проказить станешь, продам горным троллям на рудники. Мы как раз третьего дня там проезжаем. Уяснил?
–Раздумываешь, на что лучше меня сменять?– не растерялся обманутый малец и многозначительно повел бровью, намекая на неуемные аппетиты Енка.– На сосачий леденец или масляную ватрушку?
–Я?!– взревел ошарашенный такой наглостью тролль.
Его прежнюю благожелательность как ветром сдуло.
–Ты!– глумливо подтвердил Рашаль.
–Ах, ты, гномья закуска! Махар!
–Я же говорил!– многозначительно кивнул Рашаль.– Кто толком ответить не может, обычно здорово бранится.
–Я смотрю, каддар, ты слишком умный?!
–Кто? Я?
–Ну не я же!
Мгновение Рашаль ещё соображал, что ответить, но спустя щепку торжествующая улыбка осветила проказливое лицо. Пауза затянулась, и малец согласился с тем, что на этот раз последнее слово останется за более «умным».
Глава 10
То, что ночевать придется на самом, что ни на есть, лоне природы, я, конечно, предвидела, но тупо рассчитывала на лучшее. Надежда растаяла, когда Енк недовольно заерзал в седле и скатился в сугроб с Матерого. Кряхтя на свою тяжелую участь, устало намотал поводья на загнутый кверху еловый сук и стал неторопливо и деловито распрягать коня. Впрочем, ровно настолько, чтобы добыть себе из чересседельной сумки аккуратно свернутый валиком тюфяк. Наши лошадки неуверенно топтались на месте, вразнобой прядя ушами и с надеждой утыкаясь голодными мордами в поклажу тролля. Вскоре остальная часть отряда осознали, что их участь предопределена, и принялись угрюмо разводить ночлежный костерок, обмениваясь короткими, ничего не значащими замечаниями. Опытный Енк выбрал хорошее место, безветренное, но все же, не безупречное.
Темнота подступала незаметно, сначала клоками возникла в глубине пущи, потом осмелела и туманом засочилась на полянку. Сушняк нашли без труда, по дороге наломали лапника для подстилки. Но как бы тщательны не казались ночлежные приготовления, от неуемного холода они не спасали: мороз пробирался под тяжелые козьи шкуры, покалывал неосторожно выползающие из укрытия конечности до зябкого онемения. Бархатный небосвод так низко навис над краснеющими угольками, словно пытался накрыть путников узорным одеялом. Тролль с сожалением отпихнул ногой початый бочонок, какое уж тут пиво, не окоченеть бы. Я набрала снежка почище и топила его в закопченном котелке, чтобы в последний момент перед закипанием кинуть пучок засушенных травок и настоять душистый чай. Рашаль нарезал копченое сало брусочками.
–Келено, а ты сама откуда? Почему так
