Литве притесняли, преследовали, сажали[31]. Знаю, что отец регулярно поддерживал МОПР[32]. Однажды у нас дома появился и некоторое время жил Антанас Снечкус[33]. Мне его тогда представили как двоюродного брата Пятраса Цвирки[34].
После войны я и сама познакомилась со Снечкусом. Ведь, когда окончилась война, он принял в семью моего двоюродного брата Александраса Штромаса, спасенного в Вилиямполе семьей Маценавичюсов[35]. Когда в Каунас вошла Красная армия, Александрас побежал в гетто посмотреть: вдруг кто-то остался жив? Конечно, ему открылся ужасный вид: горящие дома, развалины, валяющиеся трупы и ни одной живой души… Там Алик и столкнулся со Снечкусом, который тоже пришел осмотреть территорию гетто. Снечкус разговорился с ним, а когда оказалось, что это сын Юргиса Штромаса (а он тоже поддерживал связи с левыми и платил взносы в МОПР), сказал: «Пошли, будешь жить у меня!» Так Алик оказался у Снечкусов.
Благодаря Алику я ближе познакомилась со Снечкусом и его семьей.
Не забыл Снечкус и моего отца. Когда папино здоровье пошатнулось, в 1968 и 1971 годах он помогал мне с выездом в США. Он поручился за меня, что не убегу, и КГБ не трогал меня – когда я уезжала, не было никаких предложений о сотрудничестве, о наблюдении за кем-то, а по возвращении не заставляли писать никаких отчетов.
Расскажите о поездке.
Знакомство с Америкой было, как говорят англичане, “a lifetime event” – событием всей жизни. Пять месяцев я пробыла в США, еще месяц – в Великобритании, где жили моя двоюродная сестра и старший двоюродный брат Вальдемар Гинзбург. Возвращалась в Вильнюс через Париж, где как раз вспыхнули студенческие беспорядки.
Поездка к папе в Америку потрясла меня, открыла мне глаза, заставила многое, очень многое пересмотреть, по-новому понять. И, наверное, самое дорогое – я ощутила вкус СВОБОДЫ. Меня восхищало, как там люди одеваются, ходят, танцуют, без стеснения выражают свои мысли, дискутируют. Помню разговор с американской университетской молодежью о разнице между словами “Fun” и “Joy”. Там же то и дело слышалось: “have fun”, “take it easy” и т п. Я пыталась объяснить им, что “fun” – кратковременное развлечение, а настоящую радость может принести и с трудом исполненный долг… Обо всем можно было говорить открыто. Хотя должна сказать, что сама я, опасаясь стукачей, часто избегала политических дискуссий в незнакомой компании. Полностью отмахнуться от тени КГБ не удавалось.
Пытаюсь представить себе Ваши впечатления…
Свобода чувствовалась во всем. С другой стороны, во время путешествия я заметила, что американцы особенно ценят свое материальное благосостояние, гордятся им. Многие показывали мне свои дома, как правило, просторные, роскошно обставленные и всесторонне ухоженные. Я должна была осматривать не только кухни, гостиные и спальни, но и туалеты. Как вы знаете, в шикарно обставленном доме при каждой спальне – отдельный туалет и ванная…
В конце концов мне эти экскурсии надоели.
Термин «сметоновская Литва» связан с Антанасом Сметоной. А. Сметона (1874–1944) – влиятельнейший литовский политик межвоенной эпохи, первый президент Литвы (1919–1920), один из руководителей военного переворота 17 декабря 1926 г. В день переворота был избран президентом Литовской республики и пробыл на этом посту до 15 июня 1940 г.
МОПР – международная организация по поддержке революционеров, организованная в 1922 г. по решению 4-го конгресса Коминтерна; была призвана выполнять роль, аналогичную Красному Кресту. В 1924 г. секции МОПРа существовали в 19 странах. Советская секция действовала до 1947 г.
Антанас Снечкус (1903–1974) – партийный и политический деятель советской Литвы, в 1940–1974 гг. Первый секретарь Компартии Литвы и фактически руководитель страны.
Пятрас Цвирка (1909–1947) – литовский писатель.
Жившая в пригороде Каунаса Вилиямполе семья Марии и Антанаса Маценавичюсов укрывала Александраса Штромаса в 1943–1944 гг.
