самой себе Настя Прокофьева. – Я только что ухлопала одного кобеля, а теперь спокойно иду на хату к другому и не знаю, что дальше будет».
– Проходи, а я сейчас, – сказал Дым шепотом, открывая дверь своей комнаты.
– Ты куда? – спросила Прокофьева, не очень-то хотевшая в этот момент оставаться одна.
– К соседу снизу, Дим Димычу, попрошу ключи от дачи, да и машинку нам надо бы сменить, засвеченная она. Сейчас приду. Чувствуй себя как дома. Переодевайся. Туалет по коридору налево, если надо. Вода на кухне рядом. Только не шуми.
Рыжов ушел, а Настя принялась рассматривать свое лицо, которое, к ее удивлению, оказалось не таким уж страшным, как она ожидала. Царапины и ссадины, полученные в битве в собственной квартире, располагались в основном на руках и шее, пространные гематомы красовались на ногах. Ей не хотелось идти на кухню и тем более искать туалет. Она выгрузила из косметички все ее содержимое, открыла лосьон и тщательно протерла ватным тампоном лицо, шею и руки. Затем принялась за макияж. Слава богу, театральный грим тоже оказался в косметичке. Пудра и тени снова сотворили чудо. А как с одеждой?
– Ну и что он взял? – сказала она, рассмотрев вещи, которые Савелий прихватил из ее гардероба. – Ну, брюки – ладно. А блузка? Самое время в нарядной блузке с большим декольте «шариться» по Питеру, уходя от погони. Да, блин. Ладно, – она натянула на себя брюки и блузку, заляпанную кровью пижаму сунула в целлофановый пакет.
«Надо будет выбросить», – подумала Прокофьева и брезгливо поморщилась.
– Ну что, ты готова? – спросил, вернувшись от соседа с ключами от дачи и машины, Рыжов.
– Почти, – ответила Настя, расчесывая волосы.
– Ну, тогда идем?! Извини, нам тут рассиживаться некогда. За мной охотятся те же люди, что и за тобой, – сказал Савелий.
– Я готова. Пошли, – поднялась с кресла Прокофьева. – А куда пижаму деть?
– Возьми с собой. Выбросим по дороге, – ответил ее товарищ по несчастью.
Настя положила пакет с окровавленной пижамой в сумку, и они снова отправились в путь, теперь уже в старых «Жигулях» белого цвета, принадлежавших соседу Рыжова Васильеву. Рыжов попросил его никому не говорить, куда он поехал, объяснив это тем, что у него завелась зазноба, с которой ему хотелось бы провести время наедине на свежем воздухе. Он также сунул Васильеву немного денег за молчание. Несмотря на то, что по большому счету Васильев в деньгах не нуждался, он все-таки принял их как должное.
– И она еще ездит, эта старушка? – недоверчиво поинтересовалась Настя, не привыкшая к автомобильному антиквариату.
– И еще как ездит, – ответил Рыжов, давя ногой на педаль газа. – Ого-го-го.
– Савва, погоди, – вспомнила Настя. – Останови возле банкомата. Мой счет, наверное, еще не успели перекрыть, я деньги сниму по карточке.
– Эх, девушка, девушка. И зачем вам деньги?
– На всякий случай, – ответила Настя.
Савелий тормознул возле
