Видишь это? – поднес он Насте к носу дуло пистолета с глушителем. – На, понюхай, тварь… Где фотоаппарат?
Настя промолчала. Давление на руку заметно усилилось.
– М-м-м, – простонала девушка.
– Сейчас морду изуродую, если не скажешь, – снова надавил на руку преступник.
Остаться без лица Прокофьевой очень не хотелось, поэтому пришлось заговорить.
– Там, в комнате, – прохрипела она, скрежеща зубами от боли. – Не дави так, скот.
Скот сграбастал ее за шиворот пижамы и, не поднимая с пола, потащил в спальню. Нащупав на стене выключатель, он зажег свет.
– Где? Показывай.
– На полке лежит.
– Где? – вновь спросил он.
– Да вон же. Глаза разуй, скот, – злобно ответила Настя. Она уже не боялась. Ощущение страха за свою жизнь отхлынуло вместе с первой болью. Теперь журналистка прямо-таки рвалась в бой.
Пока громила проверял наличие нужных ему кадров в фотоаппарате, она успела встать и поднять за ножку стул, чтобы швырнуть его в негодяя. Но, не успев замахнуться, вновь оказалась лежащей на полу.
– А сейчас давай-ка развлечемся, сучка поганая, – лениво процедило мерзкое животное.
– Размечтался, гадина. А еще чего-нибудь не хочешь? – прошипела она.
Преступник поднял ее, схватив под руку, и швырнул на диван.
– Ты еще вякать будешь мне тут, сука драная. Ложись и ноги раздвигай.
Чудовище не торопясь принялось расстегивать ремень, затем ширинку. Но пока скот готовился к изнасилованию, рука Прокофьевой, резко отъехавшей к спинке дивана, нащупала на полу оставшуюся со вчерашнего дня пустую бутылку из-под текилы, которую она поленилась отнести на кухню, чтобы выбросить в мусорку.
Настя схватила бутылку за горлышко, и как раз в тот момент, когда амбал придвинулся ближе, чтобы навалиться на нее всем грузом своего тела, разбила ее о батарею и сунула оставшуюся в руках острозубую «розетку» насильнику в область паха. Ночную тишину разорвал пронзительный истошный вопль.
– Вот и развлеклись, – констатировала Прокофьева, вскочив на ноги. – Танцуй и пой, что я с тобой.
Громила с изувеченным половым органом попытался вытащить из-за пазухи пистолет, чтобы выстрелить в нее. Но Настя на сотые доли секунды опередила его. Подхватив стул, она сильным ударом выбила из рук преступника оружие.
Пытаясь подняться, не состоявшийся насильник зацепил лежавший на столе фотоаппарат, и тот свалился на пол.
Настя уже стояла у дверей комнаты с пистолетом в руке.
– Тронься с места, и я выстрелю. Одно движение, – сказала она преступнику, – и ты лишишься не только яиц, но и жизни.
– Ах ты, курва, – раненый амбал уже стоял на ногах со спущенными штанами, залитыми кровью какого-то синюшного цвета.
«Венозная, что ли?» – невольно заинтересовалась Прокофьева, впечатленная размером подрезанного члена.
