style="font-size:15px;"> Он пытался понять, зачем я столь истово штудирую учения, философские концепции, роюсь в цитатах, ищу экзистенциальные смыслы. На самом деле я лишь исследовала разные измерения пространства, чтобы понять свое место в общей системе координат. Мой мозг, словно компьютер, обрабатывал гигабайты информации, чтобы вывести формулы равновесия.
– Ян, я всегда старалась сделать мир вокруг себя более плоским, осязаемым, простым. В простоте – правда и истина. Я с легкостью приняла каббалистическую гипотезу, что ответа на вопрос о смысле жизни не существует. В какой-то момент смысл бытия для себя я определила как движение. Собственное несовершенство приравняла к индивидуальности. «А истина – она где-то рядом», – цитировала я эпиграф из «Секретных материалов».
Яна забавляла моя способность смешать в одной кастрюле тысячелетние учения и выдержки из произведений масс-культуры. Вероятно, я тоже показалась ему интересным для изучения экземпляром.
Будучи посвящен в мои искания, Ян прислал мне по электронной почте замечательную байку.
Аристотель сказал как-то: «Платон мне друг, но истина дороже». Платон услышал это, кивнул и ушел. Вернулся через два месяца, грязный, мокрый и холодный, в руках – драный вонючий мешок.
«Что это?» – спросил Аристотель. «Истина», – ответил Платон. Аристотель заглянул внутрь, подумал и обреченно произнес: «Платон, ты мне больше не друг».
Я сидела над третьей кружкой кофе в каком-то очередном лобби-баре, выбранном по принципу чистоты туалетной комнаты, и мучала Яна:
– Ну скажи, что было в том самом мешке?
Инга, она же режиссер будущего шоу, быстро нашлась с ответом:
– Грязь. Все из грязи выйдет и в грязь же вернется…
Инга довольно часто выдает незамутненный взгляд на вещи. Но меня не устроил этот ответ, хотя в нем была толика сакрального смысла. И я глубокомысленно изрекла:
– Кот или шило? Но ведь кот в мешке, наверное, больше воняет, чем шило…
Мое последнее высказывание и характеризует наши отношения с Яном. С помощью авторской методики «демонстрации крайнего идиотизма» мне нередко удается собрать уникальные данные. В конце концов, я выудила из него ответ на мучившую меня, крепче кофеина, задачу:
– Там лежало самое страшное и самое неприятное, что только мог увидеть Аристотель. А как ты думаешь, что такое Истина?..
Ян, судя по всему, относился ко мне, как девушке недалекой, но творческой, что вполне компенсировало мой весьма средний по его меркам IQ. Я ведь тоже, как Платон, постоянно рассказывала ему про какую-то Атлантиду, а он, слушая мои фантазии, обращался как с ребенком, которому так хочется, чтобы ему поверили взрослые. И ни разу, в отличие от Аристотеля, публично не подверг сомнению то, во что я свято верила.
Общение с Яном на некоторое время
