style="font-size:15px;"> Говоря, он наклонился вперед и слегка сжал ее плечо, вторгаясь в ее пространство и заставляя ее сердце биться быстрее.
– Понимаю, – сказала Донна со всей горячностью четырнадцати лет, когда думаешь, что уже взрослая, и не понимаешь, почему взрослые не готовы говорить с тобой на равных. Он приманил ее, пообещав впустить в этот взрослый мир, вот почему она так легко проглотила всю выдуманную им нелепицу.
– Могу я положиться на тебя?
Она кивнула:
– Да. И в этом, и во всем остальном. Я вас не подведу.
Ошибки быть не могло. В ее словах явно послышался зов плоти. Она, скорее всего, еще девственница, догадался он. Ему сказала об этом какая-то ее особенная жадность. Она предлагала себя ему, как жрица-весталка.
Он ближе наклонился к ней и поцеловал мягкие, нетерпеливые губы, которые неожиданно раскрылись под его чопорно сжатыми губами. Он отстранился, улыбкой стараясь смягчить ее явное разочарование. Он всегда оставлял их в желании большего. Это был один из самых старых трюков в шоу-бизнесе. Но каждый раз неизменно трюк этот срабатывал. Последним кусочком хлеба Кэрол собрала с тарелки остатки рагу из цыпленка и с наслаждением проглотила.
– За такое не жалко отдать жизнь, – с искренним трепетом сказала она.
– Тут есть еще, – откликнулась Мэгги Брендон и подвинула к ней массивную кастрюлю.
– Мне придется взять это на вынос, – простонала Кэрол, – внутри уже нет места.
– Ты и правда можешь взять немного с собой, – сказала Мэгги. – Я-то знаю, сколько работы предстоит. Готовка – последнее, для чего ты найдешь время. Когда Джона сделали главным инспектором, я даже думала попросить у главного констебля разрешения переехать всей семьей на Скарджил-стрит. Мне казалось, что так дети будут хотя бы изредка видеть отца.
Джон Брендон, главный констебль полиции Восточного Йоркшира, покачал головой и, глядя на нее с обожанием, сказал:
– Моя жена – ужасная врунья. Она рассказывает все это только для того, чтобы ты, почувствовав угрызения совести, начала на работе подметки рвать, и я мог бы уже не беспокоиться о третьем подразделении.
Мэгги фыркнула:
– Если бы! Как ты думаешь, Кэрол, почему же тогда он довел себя до такого состояния?
Кэрол бросила на Брендона оценивающий взгляд. Да, это был хороший вопрос. Если можно представить себе человека с лицом покойника, то это Брендон. Его внешность целиком состояла из вертикалей: вертикальные морщины на впалых щеках, морщины между бровей, нос крючком, пепельно-серые волосы, прямые, как параллели на карте. Высокий, худой и уже сутуловатый. Дать ему в руку косу – и лучшего кандидата в кинопробах на роль Смерти не придумать. Она прикинула свои возможности. Сегодня вечером его легко можно было называть «Джоном», но утром в понедельник все равно придется вернуться к «мистер Брендон, сэр». Пожалуй, не стоит слишком фамильярничать
