навидалась…»
Внезапно погас свет. Исчезла и светлая полоса за дверью, осталась кромешная темень. За дверью ойкнули и зашаркали. Как только звуки сношенных шлёпанцев стихли, Надежда Константиновна взяла дремавший целые сутки смартфон и нажала на кнопку. «Просыпайся! В Москве заряжала, на шесть часов хватит. И фонарик есть». Она отвела ладонью тяжёлую гардину и притулилась лбом к стеклу. За окном чернело безмолвие, издалека наслаивались в бесконечный шорох едва слышимые звуки прибоя.
«Отключили весь Sorkau. Опять сбои с поставками тока».
Вспомнила отчетливо тот год, то невыносимо холодное лето, когда прилетела в госпиталь к умирающему сыну и её поселили в офицерском общежитии. Тогда тоже внезапно отключили электричество, мужики в формах повыскакивали в коридор, заголосили мобильники. Потом выяснилось: на побережье возводили насыпь для нового путепровода. Взялись поднимать линию электропередачи, целых 330 киловатт, и пришлось её планово отключить. Была ещё запасная линия. Но разбушевалась гроза, замкнуло кабель, по которому наш ток поступал в соседнюю Литву. Местной теплоэлектроцентрали некуда было отдавать произведенную энергию, и на электростанции сработала аварийная защита. Сразу вырубились оба энергоблока, и стратегическое побережье погрузилось в первобытную темноту.
«По закону физики из-за отсутствия электроэнергии в калининградских проводах в регион бесконтрольно потёк ток из сварливой Литвы. Выручили, так сказать, эксклав, потом счёт выставили. В местной прессе растрезвонили… А мой мальчик ещё жил, но это были его последние сутки. Умирал со сломанным позвоночником в кромешной темноте… Опять такая же авария?»
Она наощупь нашла сумку, вынула клатч и извлекла третье, последнее письмо.
30.06.2011. Мама, здравствуй! Я понял, почему это поручили нам. Мне в курилке схему объяснил пьяный Изрохин. В гарнизоне не хватает личного состава, а контрактники отказываются. Дембелей тоже берегут, потому что если какая травма, придётся оплачивать лечение. Поэтому в нашу в/ч прикомандировали новобранцев со всех частей.
Июнь здесь какой-то не тот, дождь со снегом валит. Тару разбираем вручную, она рассыпается в труху. Вытаскиваем снаряды, укладываем на тележки и выкатываем к машинам. Ржавые конусы по 100–120 кг, им по 30–40 лет – списанный арсенал. Вчера подогнали спецтехнику, и наша команда загрузила норму. За неделю надо заполнить эшелон из 13 вагонов. За работу срочникам по 400 руб., командиру подразделения – премия 180 тысяч. А здесь эшелоном не обойтись. Ребят уже полно с травмами межпозвонковых дисков и плевритом, некоторых отправляют на комиссацию. Вчера ещё подвезли «молодых». На утреннем построении опять инструктаж, всё одно и то же. Ничего, утилизацию обеспечим в срок. Командиру орден, Изрохину медаль, а мне отпуск.
Мама, у меня шея болит, на ветру ладони не чувствую, железо скользит в ладонях. Как же я буду снимать фильмы, когда вернусь? Твой сын Демьян
Через неделю позвонили из военкомата, холодно и официально пригласили. Цветущий
