дяденьки с такими солидными усами не могут врать. Значит, скоро я смогу зарегистрироваться в соцсетях, смотреть блогера Олежку, может, даже найду этого студента-писателя.
– Эх! – от счастья я невольно выдохнула вслух. Прислушалась. Оксана не спала, ведь её дыхание было тише обычного.
– А я знаю, о чём ты думаешь, – неожиданно заговорила соседка. Она редко со мной говорила, я ей сразу дала почувствовать мой недоброжелательный настрой, – да, я знаю. Я знаю, Лиза. Ты зря такое делаешь.
– Ты о чём?
– О том, – она кашлянула, – я всё видела. Как ты поцеловала парня, того, что у нас проводил игру. Видела я. Дурочка ты, Лиза. Теперь тебя дьявол в ад за грехи заберёт!
– Чего ты мелешь? Он скорее тебя в ад заберёт, за то, что ты так много ешь! – я чувствовала, как жар обволакивает меня в холодной ночи. Соседка был спокойна, как голос мёртвых.
– Можешь насмехаться надо мной, сколько угодно, но ты делаешь неправильные вещи. Я просто хочу достучаться до тебя, ведь я надеюсь, что твоё благоразумие восторжествует, иначе…
– Что иначе? Ты наябедничаешь?
– Если будет необходимо. Я хочу спасти твою душу. В каждом парне кроется адское начало и желание, а ты, Лиза, ещё и провоцируешь его на это.
– Послушай, тебя и так все ненавидят. Зачем наживать ещё проблем? Все девочки только и ждут, когда ты, наконец, умрёшь от своей болезни! Что? Ты не слышала, как про тебя говорят? Это я к тебе ещё терпимо отношусь, лучше не ссориться с последним человеком, который хотя бы с тобой иногда общается.
Произнесла все эти слова я в горячем запале, не до конца понимая, что говорю. Слишком высокая температура, будто ад уже бродит где-то здесь. Тихая ночь.
– Я всё сказала, – равнодушно процедила Оксана, – если ты продолжишь думать о блуде, я расскажу всё матушке.
– Интересно, – хмыкнула я, – как ты это определишь? Залезешь мне в голову?
– Определю, не волнуйся.
– Знаешь, я мечтаю, чтобы однажды утром я проснулась, а ты – нет. Ты – ужасная, Оксана. Но самое ужасное, что ты – никому не нужна, обуза для всех, а толку от тебя никакого, один вред.
В комнате после этих слов повис молчаливый мрак, наполнивший пространство до самых первых лучей неприветливого осеннего солнца. Мрачная тишина, поглотившая в себя отвратительное сопение моей соседки Оксаны.
***
Через несколько дней матушка Авдотья вызвала меня на разговор. Редко бывает, что в её кабинет дети ходят по радостному поводу. Многие из центра боялись этого момента, хотя в помещении не было ничего страшного: стол, как стол, книги, мебель, разнообразные кресты и образа, причудливые цветовые тона и в углу размером с ребёнка статуя Иисуса Христа. «Подарок от благодарной ученицы, учившейся в нашем центре», – с гордостью рассказывала про него матушка Авдотья. В общем-то, окружение кабинета, как и сама настоятельница, не располагали ни к чему
