к костру то одним, то другим боком и переливалась, подобно воде в реке или подобно северному сиянию, обращаясь то к огню, то к небу, то наклоняясь к земле, то взлетая над краснеющими головнями, рассыпанными вокруг костра.
И вслед за ней в тяжелой зимней одежде двигался бард, держа в руках свой инструмент.
Первые десять-пятнадцать минут он пытался сопровождать танец девушки и музыкой, и песней, но вскоре ему не хватило дыхания, и он стал играть молча, стараясь не отставать от девушки, которая двигалась все быстрее и все дальше отступала от костра по мере того, как он разгорался и жар от него все больше опалял ее практически обнаженное тело.
Люди вокруг костра начали бить в ладоши в такт движениям девушки, сопровождая каждое новое па одобрительными выкриками и возгласами восхищения. И, подстегнутая этой толпой, девушка летела все быстрее на крыльях своего успеха. И, обливаясь потом от непрерывного движения вблизи пылающего костра, за ней пытался успеть играющий великий бард, который уже оставил попытки занять позиции между ней и публикой, привлекая тем самым внимание прежде всего к себе.
Тело девушки уже блестело от пота, но глаза ее сияли, а движения были полны грации и чувственного огня. Казалось, она отдавалась всей толпе, любя всех и никого в частности. Отдавалась ее восторгу, ее возрастающей симпатии, и этот восторг и эта симпатия вливали в нее силы для новых немыслимых прыжков и захватывающих поз.
Бард уже потерял надежду поспевать за ней в ее движении вокруг костра и из уважения, конечно, прежде всего из уважения к наиболее знатным людям селения, остановился перед ними и продолжал играть, несколько меняя звук инструмента и добавляя в него звонкие аккорды в те мгновения, когда девушка в очередной раз пролетала в танце вокруг этого места.
А она только изредка бросала ему то ли мимолетную улыбку, то ли усмешку, то ли гримаску одобрения.
Прошло еще несколько минут, и девушка увлекла за собой в круг несколько молодых мужчин и женщин, сидящих в первых рядах, и завертелась в бешеном ритме, переходя от одного к другому.
Теперь для того чтоб сопровождать ее, бард должен был вести одновременно несколько мелодий, подобно тому, как она устроила одновременно перепляс с несколькими партнерами. Еще несколько минут он удерживал этот бешеный темп, и, наконец, сдался. Перешел на медленную мелодию, обычно сопровождающую не танцы, а речитатив и песни.
Словно не заметив этого, девушка и ее партнеры, а также все остальные танцующие прошлись с десяток-другой кругов вокруг костра, и наконец веселая группка их остановилась напротив великого барда, который собирался спеть самую популярную свою песню.
– Девушка выполнила все твои условия! – кричали ему те, кто присутствовал во время разговора девушки с бардом в его доме.
Он нехотя, очень нехотя кивнул головой.
– Приходи завтра утром в мой дом, я готов подумать о твоем предложении.
Девушка, ничего не ответив,
