США, Сербию, Бразилию. Да куда угодно, хоть в долбанное Перу! Что он мне скажет? А? Ну?
– Что не могу! – рявкнул Никас, и Мария напряглась как хищник перед броском.
– Вот именно, – мрачно проговорил Арнаутов. – Вот именно. Слушай, давай к сути. Я сделал для тебя все что мог. Ты сам знаешь, я сочувствовал тебе как никто другой. Будем называть вещи своими именами. Ты два года фактически висел у меня на шее. Я ждал пока ты пойдешь на поправку, но только не так, как ты сейчас это хочешь сделать. Выстрелить из большой пушки на луну. Никас, работники твоего нынешнего уровня мне не нужны. Шустрил у меня навалом. Я своего сына могу послать сфотографировать вылупившегося страусенка Васю. А на свой прежний уровень ты вернуться не успел.
– Что значит, не успел? – ледяным тоном спросил Никас.
– Виталий Антонов, – намекнул редактор.
– Ага-а-а.
– Точно так. Никас, я вижу, что ты не рад. Мол, ты приносил мне деньги, был главным добытчиком журнала, все тебя знали и любили, а как только тебя начало подтапливать, жадная сволочь Дмитрий Арнаутов, жадная и беспринципная, погнал тебя взашей. Ты жертва, Никас, я не спорю. Но некоторым приходиться не слаще, чем тебе. Одни превозмогают, другие становятся развалинами. Я верю, что ты из первых. Что эта твоя энергия – здорова, признак восстановления. Но она появилась у тебя позднее, чем требовалось. Ты, согласись, в последнее время почти перестал подавать признаки жизни… Дерзай. Возвращай себе мир. Однако, не в моей редакции. Ну не могу я из-за твоих предположений разорвать контракт с Антоновым.
– Ты предупредить меня мог? – спросил Никас после продолжительного молчания. – Ты что сегодня утром с ним повстречался? Ты мог меня предупредить. Заранее. Я бы…
– Ну что? – с тоской спросил редактор. – Что б ты сделал? Равнодушно агакнул бы в трубку. Я еще раз повторяю, то, что ты сейчас кипишь праведным гневом – для меня большой сюрприз. Я думал, и не безосновательно, что тебе будет по барабану. Пойдешь, устроишься корректором в какую-нибудь газету. Ну, нет у меня мест. Нет. А платить просто так, я даже тебе не намерен. Никас, ты уволен. За профнепригодность.
Аркас встал, опершись рукой о спинку кресла. Не стоило передавать его чувства языком слезливого романиста, потому что это было слишком личное. Кроме того, Никас вовсе не собирался ныть. Он спокойно вытащил из нагрудного кармана пропуск и положил его на стол Арнаутова. Тот одобрительно кивнул.
– Гонорары за последние работы я тебе выплачу, хотя они и… Такое. Знаешь, что я тебе еще скажу: если нужна будет помощь по трудоустройству… Рекомендации там, протекции: звони. Уж в этом не откажу.
Бабочка, сидящая на подоконнике, за оконным стеклом пошла гневно-бордовыми пятнами. Она будто никак не могла решиться на что-то.
И быстро ударила крыльями.
Редактор тут же поперхнулся чаем и надрывно заперхал, показывая на спину. Мария хлопнула его между лопаток. От такого участия мог бы рассыпаться бык.
– Вот дьявол, – просипел Арнаутов, пытаясь отдышаться. –
