Артавазд ведь был образованным человеком, трагедии писал на греческом языке… На греческом, подумать только! – провозгласила Пенелопа и вдруг сморщила носик. – И какого черта, спрашивается? – буркнула она. – Почему бы не писать на родном языке?
– Тогда армянского алфавита еще не было, – напомнил Ник весело.
– Как?! Ах да, верно… Это ведь… Ага… – Пенелопа слегка смутилась, запустила вилку в очередную котлету и потащила ее себе на тарелку. – Котлетти у тебя классные, – сказала она деловито. – А уж огурри!.. Слов нет. Нет, в этом году я точно по твоему рецепту сделаю, если на рынке черносмородиновых листьев не окажется, поеду в деревню… мой однокурсник бывший теперь в деревне живет, у него там сад и кусты всякие… И тем не менее он негодяй! Антоний то бишь. Да и Клеопатра хороша! Женщина легкого поведения с тяжелыми последствиями… А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А наутро – отрубите ему голову! Наверняка она покончила с собой потому, что Октавиан на ее заигрывания не ответил… Неудивительно, на самом деле он ведь был куда умнее дурака Антония. Хотя Шекспир и сделал того более положительным…
– Да, – сказал Ник, – Шекспир, как обычно, перевернул все…
– Вверх дном, – согласилась Пенелопа. – Поставил ребенка с ног на голову или выплеснул его с водой. Впрочем, это сделали Гегель и Фейербах. Только вот с чем?
Господи, сколько ерунды у человека в голове. И не вспомнишь толком и не забудешь раз и навсегда, кажется, со знаниями происходит то же, что со старым шерстяным тряпьем, время копошится в них, словно моль, в итоге остаются одни обрывки, и на себя не натянешь, и место занимают…
– А откуда ты взяла эту историю? – спросила она сестру. – Насчет Ара… Арахны?
– Арахи, – сказала Анук. – Прочитала.
Конечно. О способности sister-sorella читать все подряд Пенелопа знала давно. Можно сказать, отроду. А если к тому же учесть, что память у той далеко не дырявая даже теперь, когда ей перевалило за сорок…
– Где?
– Не у Платона, – уронил Ник небрежно. – Если б она одолела «Государство», то могла бы тебе сообщить, что и Платон упоминает некого армянина из Памфилии…
О господи! То есть, черт побери! Только Памфилии не хватало, не говоря о Платоне. Платоне, Нероне, неоне… аргоне, ксеноне, криптоне… во! До инертных газов моль не добралась, что неудивительно, ими ведь все пренебрегают, никто связываться не хочет… Но при чем тут?..
– А почему, собственно, мы забрались в столь отдаленные времена? – спросила она бодро и сама же ответила: – А потому что все наши армянские деяния датируются первым веком до нашей эры. Вот это беда так беда…
– Не скажи, – возразила Анук. – Может, армянские царства-государства ничем особенным не блистали, но отдельные крепкие ребята попадались и среди армян.
– Да? Ну если ты имеешь в виду Сарояна и Азнавура…
Анук покачала головой.
– Нет. Хотя и за них стыдиться не приходится. Но я имела в виду не их. И даже не Мюрата. Но что ты скажешь,
