style="font-size:15px;"> Тут и там виднелись электронные билборды, призывающие объединиться против страны-агрессора и вступить в ряды вооруженных сил Федерации. Сноска внизу гласила, что в рекруты набираются мужчины и женщины в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Любопытно, что пенсионный возраст недавно подняли, но призывной барьер поставили пятьдесят…
В городе чувствовалось общее напряжение близкое к панике, однако в действительности на страну еще никто не напал, да и как полагали многие не нападет. Империалистическое руководство преподнесло все, как предупредительные меры, показывая своему народу невиданную прозорливость и заботу. Стоит ли говорить, что для большинства людей, оставшихся без работы, это был путь к спасению.
Марат встретил новость о мобилизации спокойно, хоть внутри его и начало точить сомнение. Для него это была не новость. Для человека с аналитическим складом ума, хорошо подкованным в вопросах истории и социологии, милитаристский вариант ведения политики очевиден в ситуации, когда в стране разруха по всем фронтам. Понимая все это, в его душе даже вспыхнул небольшой огонек, но не от того, что он в ближайшее время вернется в ряды смотрителей, как и должно офицеру запаса 1-го класса, но от того, что Марат знал наверняка: грядущие военные действия в условиях мировой расстановки сил все изменят. Возможно падет режим.
Последняя мысль, как крот, начинала изрывать его изнутри, словно десятки кротовых нор, создавались множества вариаций на тему последующего устроения страны, перспектив. Его же сосед Петрович буквально брызжа слюной от восторга грядущей войны, изрыгал псевдо-патриотический бред. В жилом блоке Марата большая часть была такими же, как и сосед. Тупой пролетариат, ничего не понимающий и ничего не желающий, кроме как жрать пиво по вечерам и ездить на юг раз в год на две недели, где они, к слову, также жрали пиво.
Марат сидел в своей квартире за импровизированной барной стойкой. Царила почти мертвая тишина, лишь далекие шуршания автомобильных покрышек доносились через закрытые окна. Тоже касалось и света, что называется «в потьмах». Он налил себе виски, но стакан стоял нетронутым уже как пол часа. Лишь погодя, Марат понял, что дело было во времени суток – 3 часа дня. Непривычное занятие для большинства и привычное для безработного. От мыслей его отвлекло разорвавшее тишину треск старого телефона.
– Алло, – ответил хозяин телефонного аппарата.
– Это…, – последовала пауза на той стороне, – как бы тебе твоим литературным языком выразить мой друг… Как в классике: «Мы на пороге грандиозного шухера».
– Да, это все предельно прискорбно. Придется послужить.
– Да это…, – не унимался Иван, – мне это на хера?!, – перешел на повышенный тон. – У меня дела только в гору пошли. Тачку поменял, в ипотеку «залился». У меня на кону сейчас двадцать миллионов. Это тебе сейчас в жилу – служить, ты без работы. Но мне!? Ты представь
