тому, что твердила она сама себе последние месяцы.
– Настоящие филомены работают от души. Если нет души в том, что ты делаешь, то ты не филомена, – изрекла, наконец, Мария, завинчивая крышку пустого термоса.
Настоящие, вот именно! Уж она знала, о чем говорила. Правда, таких работниц, как эта немолодая женщина, было немного даже среди рядовых сестер. А уж что говорили про верхушку… Лучше бы Элинор вообще никогда не слышала всех этих слухов, не читала расследований журналистов и оставалась той юной дурочкой с большими глазами, готовой кинуться на помощь каждому, кого сюда привозили, верившей во все, что было в уставе ордена. Интересно, сколько раз те, кто его составлял, нюхали дерьмо и мочу у постели немощной старухи? Пробовали ли они перевернуть шестидесятикилограммового старика, чтобы спасти его сморщенное, синюшное тельце от пролежней? А случалось ли им заходить в дормиторий, обнаруживать, что…
– Рафаил – все, – Раиса, вторая по старшинству и по возрасту сестра после Марии, заглянула так тихо, что Элинор вздрогнула при звуках ее острого как бритва голоса. – Врач зафиксировал только что. – Сказав это, она исчезла внезапно и бесшумно – уже в который раз. Словно призрак, Раиса возникала из ниоткуда, чтобы сообщить дурные вести. И надо же ей было первой оказываться возле тех, кто только испустил дух! Ведь там все, в какой дормиторий ни зайди, стояли одной ногой в могиле и в любой момент могли…
Мария шумно, неловко отодвинула стул и поспешила следом, надевая на ходу очки; вовлеченность в работу вновь покрыла ее лицо вуалью морщин.
– Лучше бы ссыкун.., – послышалось Элинор, и она не удержалась от того, чтобы украдкой взглянуть на Лидию. Но, вполне возможно, в суматохе и шуме последнее слово породило ее воображение.
– Она себя не уважает, – буркнула Лидия спустя минуту, наливая воды.
– Кто? – Элинор рассеянно ковыряла вилкой остатки обеда и не сразу поняла, о ком речь. Ум осаждали смрадные тяготы дежурства. Через десять минут предстояло окунуться в них целиком.
– Мария, кто же еще. Как можно полжизни убить на вот это убожество? Она же прекрасно знает, что для крупного начальства приюты Ордена давно стали антерпризой2. Благотворители заваливают руководство деньгами, а сестрам предлагается вкалывать за благодарность от общества и монетки на хлеб. Но нет! Она знает и продолжает убиваться за свои гроши, да еще и нас гоняет, стыдит!
– Все всё знают. Но надо же кому-то честно работать. Вот если тяжело заболеет твоя мать, а у тебя не будет средств ее лечить и содержать в должных условиях, то ты же ее только сюда и сможешь привезти, разве нет? Никому она больше не нужна будет, только Марии.
Лидия поморщилась, но не нашлась, что возразить. Элинор же снова попыталась заткнуть чувство стыда, подававшее внутри нее голос. Мария – молодец, а она не такая. Мария решила положить себя всю на алтарь безвозмездного служения самым жалким, беспомощным среди живущих. А ей десяти лет хватило с лихвой, чтобы понять,
Антерприза – коммерческая организация, компания с правом ведения деятельности на территории Империи (преимущественно в метрополии).
