вглубь печи давя сапогами падающие на пол угли. Мужик посмотрел на жену.
– Не спалють. – произнёс он уверенно.
Французы безуспешно шарили по углам и полкам в поисках еды. Один из них подошёл к мужику с найденной в чулане корзиной с мелким картофелем и стал возмущённо доказывать ему, что так жить нельзя, что у него дети, много детей, им нужна еда, иначе они умрут, и жена умрёт, и он сам.
Мужик слушал француза, ничего не понимая, медленно поглаживал бороду радуясь: – «Вовремя я усё схоронил от этих сатрапов».
Кареты в сопровождении пеших гвардейцев и большинства офицеров сразу же проследовали за околицу деревни в сторону усадьбы. От дороги к усадьбе вела аллея из лип. Их почти чёрные стволы отчётливо выделялись на фоне снега, освещённого восходящей луной. Аллея заканчивалась перед широким парадным крыльцом двухэтажного кирпичного дома с большими окнами и массивными двустворчатыми дверьми. По бокам крыльца на пьедесталах были установлены небольшие скульптуры то ли львов, то ли сфинксов из мрамора.
Этот дом и ряд невысоких деревянных и кирпичных строений, примыкающих друг к другу и образующих просторный внутренний двор, составляли архитектурный ансамбль усадьбы. Въезд во двор закрывали тяжёлые кованые ворота. Присутствие людей за ними ни чем не выдавалось. Тишину наступающей ночи нарушал лишь лай собак.
Всадники спешились. Двое взбежали, скользя по обледенелым ступеням, на крыльцо и застучали кулакам в дверь. Стук громче и громче звучал, отдаваясь эхом от стены. Хозяева явно не хотели впускать ночных гостей.
Одно из окон первого этажа освещалось изнутри слабым мерцающим светом. Бертье медленно приблизился к окну. С земли был виден только потолок, украшенный гипсовой лепкой. Встав на выступ фундамента и, держась за выступающую фигурную кирпичную кладку, он заглянул внутрь. Его взору открылась довольно просторная комната, вернее кабинет, заполненный массивными шкафами с книгами. На стенах свободных от шкафов висели картины на охотничьи темы. Бертье увидел секретер французской работы из красного дерева с множеством потайных ящичков и дверок. Эти секретеры вошли в моду и быстро распространились по всей Европе, став украшением многих кабинетов.
Перед раскрытым секретером в кресле сидел старик. По его щёкам спускались редкие седые волосы, через которые проглядывались глубокие морщины. Лицо украшали длинные «польские» усы. Он вносил записи в большую амбарную книгу, макая гусиное перо в массивную малахитовую чернильницу. Две свечи в подсвечниках освещали слабым светом внутреннее убранство кабинета.
Бертье вдруг вспомнил: «В детстве, забегая на отцовскую половину дома в Руане, он зачарованно смотрел на такой же сверкающий отделкой и лаком секретер, на все эти ящички и дверцы с хитроумными замочками и запорами, где хранилось самое ценное и секретное. Он не забыл, как мечтал заглянуть в каждый уголок секретера и увидеть какие-то
