они там – мои родственники!
…И не оглядываясь пошел к машине.
– У этого молодого человека еще не зачерствело сердце – задумчиво пробормотал Мессинг.
Он сказал это опять на идиш, но капитан не стал его поправлять, наверное понял.
Вена, февраль 1947
… – Хайнт мейн лебен из торн ин цвей. Ауф "эйдер" аун "нох" – повторил я.
Что-то такое отразилось наверное на моем лице, потому что взгляд Алоиза потеплел.
– Ты видел – медленно протянул он.
– А ты Алоиз, был там как коммунист или как еврей? – не унимался инженер-капитан.
– Коммунист? Я никогда не был коммунистом. Раньше, еще задолго до Аншлюса, я был социалистом, а теперь я любитель свежего воздуха. Правда, евреем я был всегда, вот и получил по совокупности.
– Так Гитлер тоже вроде был социалистом? – брякнул я то, чему нас учили на политзанятиях.
Но Алоиз не обиделся.
– Вы, Изя, напрасно верите вывескам – усмехнулся он.
– Точно! Вот у нас в Жмеринке бил-таки один моэль… – Матвеев не очень убедительно попытался изобразить местечковый акцент – …так у него на вывеске были часы нарисованы. Как-то его спросили, почему реклама не соответствует продукту. И что ви думаете, он ответил?
– "А что по вашему мне следовало нарисовать?" – я уже много раз слышал этот анекдот.
– Изя, а ведь у тебя не налито – спохватился Матвеев – Мы тут с Алоизом затарились в нашем магазине, У вас тут, я слышал, все больше белое сухое пьют?
– Сейчас у нас всё пьют – усмехнулся австриец – Подлей-ка и мне.
– Тебе как налить? – улыбнулся капитан – Как еврею или как бывшему социалисту?
Они снова засмеялись и Матвеев наполнил стаканы. Я пригубил. Действительно, белое вино с остаточным сахаром. Странно, инженер-капитану больше подошла бы водка или деревенский самогон. Чего только заграница не делает с человеком!
– А что это ты, капитан, все евреев поминаешь? – удивился я.
– Так я же и сам еврей – ответил он – Что, не похож?
– Да, вроде не очень – неуверенно протянул я.
Действительно, он был не слишком похож на потомка Авраама и Сарры. Широкое скуластое лицо, маленький нос картошкой, темно-русые волосы и белесые глаза как то не ассоциировались у меня с "избранным народом". Основой его родословной явно были русичи или вятичи, а потом по ней еще славно потопталось монголо-татарское иго.
– Я же из Ильинки, Таловского района, Воронежской губернии, колхоз "Еврейский крестьянин". Мы геры, из субботников. Не слышал? Я-то на самом деле по отцу Соломонович, так и в паспорте записано. Только всегда представляюсь Семеновичем, чтобы избежать лишних вопросов.
Про еврейский колхоз под Воронежем я тоже не слышал.
– У нас и синагога была до войны, закрыли ее потом – при этих словах Матвеев помрачнел – Ну а штаны я снимать не буду, ты уж поверь на слово.
– Неплохая
