глаза она приценилась к бандиту: «Жаль что бандит, иначе бы я с ним с удовольствием закрутила милый, скоротечный роман». Что-то дивно-бесовское творилось с чопорной особой: щёки порозовели, груди налились, взбугрились сосками и стала она женственной, красивой, доступной.
Григорий Иванович, кавалер опытный, изменение заметил. Однако сейчас ему было не до ухаживаний и заигрываний, сейчас он был на работе.
Пока они шли, раздались ещё несколько выстрелов. Кто-то в злополучном вагоне №4 жалобно охнул. Затем, установилась напряжённая, пугающая тишина. За такой тишиной, обычно в море грядёт буря. А что на суше? На суше то же самое. Сколько раз в безветрии разом наступает громом, водяными потоками, вихрями, буря? Внутри вагона №4, воздух искрился от напряжения, готовился взорваться развязкой небывалой, кровавой. Охрана была готова идти до конца и не сдаваться. Русские не сдаются!
Снаружи вагона было не лучше. Посреди леса, стоял замерший в ожидании трагедии эшелон. Внутри паровоза, опытный машинист стоял навытяжку под чёрным дулом револьвера, не смея даже взглянуть на державшего оружие верзилу. Машинист смотрел на другого налётчика, того, который залихватски играл острым как бритва ножом. Бандит, совсем как циркач, выделывал разные номера и как бы он не кидал остро заточенный нож, тот глубоко вонзался в деревянный брусок, служивший машинисту опорой при движении.
Над мишенью висел манометр, который показывал, что давление в котле ещё довольно высокое. Несколько раз циркач, приостановив игру, спускал пар. По его уверенным жестам, машинист понял, что бандит либо работал на железной дороге, либо где-то этому ремеслу научился.
– Эй! Кто там у вас – за старшего? Отзовись! – требовательно крикнул Григорий Иванович уже без всяких любезностей, видимо в переговорах с охраной французский язык был лишним. – Отзовись, кому говорят, мать вашу! – добавил грубо, по-солдатски, стараясь не высовываться из-за угла открытой двери; могли подстрелить. Вот такой переход с французского на матерщину.
Так оно чуть и не случилось. Ему ответили кучной пальбой. Несколько пуль попали точно в крутой косяк двери, за которым скрывался Григорий Иванович. Острые деревянные осколки пролетели так близко от знатной дамы, что та боязливо вскрикнула.
Григорий Иванович решил даму пожалеть:
– Совсем на вас Христа нету, черти вы этакие, – выругался он, – говорят же вам: здесь дама и мы хотим с вами вести переговоры.
– Не будут никаких переговоров с бандитами, даже не надейтесь, – хрипло от волнения ответил из конца вагона офицер, – можете быть уверенны, у нас достаточно патронов, чтобы отстреливаться до подхода подкрепления.
Григорий Иванович, видимо что-то такое предвидел: вояки редко сдавались без боя и держались до конца. Он без перехода перешёл к угрозам:
– Послушай офицер, как вас там по батюшке?! У меня тут с собою заложник, очень
