и даже умудрился сунуть туда фугасный снаряд приличного калибра.
Наконец-то сытые матросики намек поняли – и давай офицериков за борт. Устроили соревнование: кто больше чинов притопит.
Остап как раз и рассчитывал на подобное развитие событий.
Сначала бунт – кровавый и беспощадный, потом – похмелье и бегство за границу, разумеется на судне – от гнева властей.
Новоявленному юнге даже поручили водрузить на флагшток красные шелковые командирские кальсоны.
В общем, все Остап предусмотрел, кроме своих нетренированных нервов. Когда броненосец отчаянно и бесшабашно пошел навстречу эскадре, оскалившейся жерлами серьезных орудий, Остап покинул обреченный, по его мнению, корабль вместе с какой-то глупой крысой, не верящей в революционную сознательность флотских масс.
Так не удалось Остапу увеличить число жителей Рио-де-Жанейро и познакомить их поближе с боевыми русскими моряками…
Глава 4.
За партой, под партой, вне парты
«Придется орудовать в этих пределах»
О частной гимназии Филиппа Илларионовича Илиади надо рассказывать все или ничего (древнегреческая мудрость).
Впрочем, пытки Законом Божьим, вивисекция естественной историей, издевательство мертвыми и живыми языками, уморение математикой знакомы каждому, как и температурная лихорадка ежегодных экзаменов.
Когда на Остапа впервые напялили форму (до омерзения новенькую) и навьючили ранец, набитый под завязку тяжелым грузом бесполезных знаний, он забрыкался, как стригунок, привыкший к вольным просторам.
Но турецко-подданный сурово натянул удила и врезал шпорами:
– Нэ будэшь усытся – лэшу наслэдства!
А наследство преуспевшего янычара не помешало бы Остапу.
И Остап смирился.
Но и в новых пределах неуемная жажда мгновенного обогащения не давала ему покоя.
Во время учебы в достославной гиманазии Илиади он осуществлял замысловатые комбинации по – легальному и не очень – отъему денежных знаков.
Проектов в голове Остапа зарождалось, с его неудержимым взрослением, бесчисленное множество, но для их реализации нужно было превратить гимназическую каторгу в комфортное пребывание за партой.
При полной поддержке класса Остап принялся за нейтрализацию преподавательских амбиций.
Первым пал математик.
Установив посредством умелой слежки его охочесть до предметов роскоши, трудноперевариваемых наличествующим бюджетом, Остап срочно организовал сбор средств на покупку роскошного, золотого, с соответствующей монограммой, портсигара, который и был поднесен жертве ко дню ангела.
Совестливый математик на протяжении всех учебных часов честно отрабатывал столь значительный подарок (любимейшему учителю от любезных учеников), что хорошо сказывалось на успеваемости гимназистов, но не на их познаниях.
Вторым Остап достал латиниста.
Голубчик попался на пристрастии к вину.
Возвращаясь из гимназии,
