заняты, Тим? – осведомилась она. – Ваш кузен Барри еле стоит на ногах. Он на кухне. Не могли бы вы проводить его до дома? – Она говорила тихо, но настойчиво.
Харви почувствовал к ней ненависть. А Хамнер трезвый? И вспомнит ли утром хоть что-то из их беседы? Проклятие.
– Разумеется, Джулия, – ответил Тим. – Извините, – обратился он к Рэндоллу. – Итак, наше кино должно быть честным. Даже если это обойдется дороже. «Мыло Кальва» может себе многое позволить. Когда вы собираетесь приступить к работе?
А ведь есть в мире хоть какая-то справедливость.
– Немедленно, Тим. Надо снять вас с Гэвином Брауном в Маунт-Вилсон. И обязательно добавить его комментарии во время осмотра вашей обсерватории.
Хамнер ухмыльнулся. Звучит вдохновляюще.
– Что ж, завтра созвонимся.
Лоретта мирно спала на соседней кровати. Харви долго таращился в потолок. Знакомое состояние. Придется встать.
Он так и поступил. Приготовил какао в большой кружке, отнес к себе в кабинет. Киплинг заколотил хвостом по полу, приветствуя хозяина. Харви рассеянно потрепал немецкую овчарку по загривку. В полутьме раскинулся Лос-Анджелес. Санта-Ана полностью сдула смог. Сейчас, даже в столь поздний час, шоссе казались световыми реками. Сетки фонарей отмечали главные магистрали, и Рэндолл впервые заметил, что электрическое сияние имеет оранжево-желтый оттенок. Хамнер сказал, что эти огни сильно мешают наблюдениям в обсерватории Маунт-Вилсон.
Город простирался внизу, теряясь в бесконечности. Здания отбрасывали длинные тени, которые громоздились одна на другую. Светились голубые прямоугольники плавательных бассейнов. Автомобили. В воздухе мигал через определенные интервалы яркий огонек – полицейский вертолет патрулировал мегаполис.
Харви отошел от окна. Направился к письменному столу, взял книгу. Положил. Снова погладил собаку. И осторожно, не доверяя себе, стараясь не делать резких движений, поставил какао на стол.
Во время походов по горам, на привалах, он не знал таких мучений. В сумерках он просто залезал в спальный мешок и моментально отключался. Бессонница изводила его только в городе. Раньше, много лет назад, он пытался с ней бороться, неподвижно лежа на спине. Теперь же он вставал и бодрствовал до тех пор, пока не начинал клевать носом. Только по средам он засыпал без проблем: тогда он занимался с Лореттой любовью.
Однажды, давным-давно, он пытался сломить эту привычку. Безрезультатно. А Лоретта… она залезала к нему в кровать и по понедельникам, но не всегда и ни разу – днем, когда светло. И никогда им не было так же хорошо – во вторник или в субботу: ведь именно в среду они знали, что им предстоит, и были полностью готовы.
А теперь этот обычай окончательно укоренился.
Харви прогнал прочь досужие мысли и сосредоточился на своей удаче. Хамнер не шутил. Документальной ленте быть. Рэндолл задумался над потенциальными проблемами. Понадобится специалист по съемке в условиях малой
