сильным опустошением, и глаза француженки становятся пустыми, практически стеклянными. – Я устала, мама. И что ты скажешь теперь? Мне не с чем жить теперь, одни и те же мысли каждый день и особенно каждую ночь. Я устала.
Молчание ответило шепоту уважением. Боль, отравляющая Розу, словно яд, не прекращалась. Она будто и отравляла цветок, а не человека, настолько легко ей было проникнуть внутрь, в кровь, в разум, управлять мыслями и действиями, чувствами. Боль игралась ею, как с куклой. Жестокая игра – в этом заключается суть жизни. Азартная игра, порой заставляющая идти на риск или сдаться. Бороться или погибнуть.
– Если я закрою глаза, ты вернешься? – Роза сжимает глаза, честно стараясь не подглядывать, и считает секунды. Время растягивается, как резина, оставляя все больше и больше дыр в ее душе. Сбившись на тридцать первой секунде, девушка остается с закрытыми глазами, практически ощущая, как ком в горле подступает все ближе и ближе, а слезы намереваются выбраться из глаз наружу. Она коротко вздыхает перед тем, как сломаться и ощутить, как оказывается в чьих-то объятиях. Все еще не подняв веки, Роза прижимается к знакомой груди, пока мужские руки крепко держат ее на ногах. Перестав сдерживать себя, она начинает рыдать, чувствуя, как большая ладонь гладит ее по голове, стараясь успокоить. Дождь окутывает их, ворвавшись в маленький, но в то же время огромный мир боли и одиночества, а ветер словно напевал католическую молитву, так безусловно отпечатавшуюся в голове девушки. Вокруг, казалось, так много людей, но все они не могли сказать и слова, не могли даже подарить взгляд или касание, то, что могло остаться в человеке навечно, в них исчезло. А в ней осталось.
– Роза, пожалуйста, давай вернемся домой. – прозвучал грубый низкий бас, вибрацией отозвавшись в ней.
Француженка усиленно отрицательно покачала головой, все еще находясь в объятиях мужчины. Дождь не прекращался, а запах мокрой почвы впивался в сознание девушки все больше. Словно ребенок, она практически приклеилась к человеку, стараясь найти в нем тот прежний дом, спокойствие, но не нашла, как и не нашла ответы на бесконечные вопросы.
– Я отвезу тебя в Пасси, я обещаю, что никто не доложит отцу, где ты.
– Он в первую очередь будет искать меня в Пасси. – мгновенно отрицательно качает головой Роза. – Пожалуйста, отвезите меня в дом в Пале-Бурбон.
– Туда, где фортепиано? – после недолгого молчания произносит бас.
Роза кивает и приоткрывает глаза, оторвавшись от человека. Быстрым шагом направившись к выходу, она мгновенно замечает его машину и открывает дверь, опускаясь на заднее сидение, более привычное для нее. Дождавшись мужчину, она разглядывает местность через боковое стекло, стараясь игнорировать частые обеспокоенные взгляды в ее сторону. В конце концов опустив взгляд, Роза лишь останавливает возникшие вновь слезы. Словно предатели, они возникают в самый неподходящий момент, но становятся поддержкой, после которой дышать мгновенно легче.
