он сам. Хоть вера в себя сломилась давно. Еле переплетая ноги, он, как падший ангел, подходит к кресту и опускает глаза. Крест молчит, как и молчал всю жизнь. Парень беззащитно глубоко вздыхает, будто это последний раз, когда он может позволить себе вздохнуть полной грудью.
– Хоть ты сможешь ответить мне? – раздается в пустом помещении, эхом отталкиваясь от стен. Эти слова сказаны с абсолютно неприсущей Пьеру робостью. – Кто-либо, кто бы ты ни был, существуешь ты или нет, можешь хотя бы ты ответить мне? Можешь?
Пустота ответила терпеливо. Но в Пьере терпение кончалось, как воздух. Претензия застыла комом в его горле и вливалась черными чернилами в его глаза, темнеющие от злости и обиды. Он стоял перед крестом как перед отцом, отобравшим у него игрушку.
– Если человек в конце концов умирает, зачем ему жить эту огромную, полную боли, ненависти, страданий, потерь жизнь? Зачем? Зачем просыпаться утром с надеждой, а потом жить с несбывшимися мечтами, зачем желать богатство и быть бедным в душе? Я не могу понять, не понимаю, я глупец или вся твоя система – одна большая ошибка?!
Поспешно убрав лишь еще появляющиеся слезы на глазах, Пьер поднял голову к потолку, мысленно прокручивая свой крик. В нем смешались все чувства, все воспоминания слились воедино, и он, хоть и бесконечно жестоко и болезненно заставив себя найти хоть один момент жизни, когда Бог существовал в его жизни, не смог вспомнить ни единого. Он боялся Бога как огня. Хоть сгореть заживо для него было проще, чем поверить в столь огромную силу и значимый символ.
– Они верят тебе, но стоишь ли ты того, чтобы тебе верить?
Шепот звучит необычайно тихо из его уст. Он приподнимает одну бровь, направляя свой абсолютно пустой взгляд на икону, боясь показать хоть одну единственную эмоцию, которая бы раскрыла его.
– Если ты слышишь меня, то знаешь, в чем заключается суть и причина моей мести. И если ты существуешь, то я прошу тебя, не позволяй ему смотреть. Не дай ему увидеть, как я все сломаю.
Монотонно произнеся это, быстрым шагом он выходит из церкви, надев головной убор и сожмурив глаза от резкого солнца. Знакомый силуэт возникает перед ним, и Пьер хмурится. Он знал наперед, что друг пойдет на его поиски, но почувствовал себя так, будто его поймали на месте преступления.
– Николас, как ты меня нашел, приятель? – осторожным шагом приближаясь к другу, спрашивает он. Тот направляет свои голубые глаза на Пьера, судорожно сглотнув, медленно переводя взгляд на храм.
– Я здесь давно, просто дожидался, пока ты выйдешь.
Возникает довольно неловкое молчание, которое нарушает Николас, издав смешок и приподняв брови. Он похлопывает друга по плечу.
– Поговорим об этом позже. Нам нужно достучаться до Гарсиа.
Глава 7.
Роза торопливо приближалась к театру, осмысливая все, что произошло чуть ранее. Ее вера в Бога оставалась непоколебимой, но никогда в жизни она не была так откровенна ни с кем, что вызывало двоякие
