рассматривающей клавиши.
– Почему вы так любите музыку?
Этот вопрос застывает в воздухе, словно звон колоколов. В Розе сталкивается что-то необъяснимое, что-то невозможное, а ответ, объяснение не приходит в мысли. Словно все это время она принимает это как факт, не задумываясь о причинах, и этот вопрос возник перед ней, как прозрачная стена. Услышав тихий кашель, доносящийся из зала, они оба поворачиваются в сторону старых кресел и видят мистера Бернара. Тот смущенно улыбался, поглядывая то на часы на левой руке, то на молодых людей, сидящих на банкетке.
– Мисс Девьер, концерт начнется с минуты на минуту. – растянув губы, громко произносит мужчина. Роза легко встает и поворачивается к молодому человеку, поднимающемуся со стула, вежливо улыбаясь.
– Вы не будете против остаться на мое выступление? – остановив большие глаза на парне, спрашивает она. Тишина практически не касается их разговора, ведь Пьер мгновенно поднимает краешки рта.
– Сочту за честь.
Девушка смущенно кивает, убегая в мир закулисья, а молодой человек остается среди незнакомых ему штор, которые во время опер так невинно прикрывают приготовление к действию. Возможно, вся жизнь людей проходит там, за плотной тканью, дожидаясь окончания деталей, что приведут к совершенному результату. Может, все люди артисты, а судьба – лишь непредсказуемый сценарий, и может смысл существования в том, чтобы прийти к завершению, к личной коде каждого человека, и если это так, то все, к чему стремится человек, является необязательным дополнением к единому концу.
Мистер Бернар стоял с прямой осанкой, боясь показаться невежливым, но их тишина, казалось, держала в напряжении лишь мужчину, ведь Пьер погрузился в свои мысли, словно не замечая никого вокруг. Зафиксировав взгляд на одной точке, он будто разгадывал тайные шифры в своей голове, отчего директор театра начал постукивать по своим классическим черным брюкам подушками пальцев.
– Сколько лет этому театру? – неожиданно прерывает молчание парень, ловко кладя одну руку в карман. Мужчина средних лет взволнованно словно просыпается ото сна, от чего начинает тараторить.
– О, мм… – он поднимает глаза к потолку. – Это здание изначально было задумано, как фабрика по производству стеклянных бутылок, но в десятые годы мой отец купил ее и снес. Через некоторое время на ее месте был построен театр. – остановившись на мгновение и оглядев потолок, мужчина продолжает. – Моя бабушка обожала театры… О, вам нужно было ее видеть – никогда не знал женщины более интересной. Она могла часами говорить о классической музыке, особенно ей нравился Чайковский, он как раз был в Париже в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, когда ей было семнадцать…
– Получается, театру практически пятьдесят лет. Он прекрасно сохранился, хочу заметить. – перебив бесконечный словесный поток мужчины, сказал Пьер.
– Благодарю. Вы не желаете увидеть концерт из зала?
Пьер
