у нас был небольшой бильярдный стол – и слушали радио. С удовольствием слушали песни, мне вспоминаются особенно песни, которые исполнял Уральский народный хор под руководством Родыгина.
Отопление казармы и кухни было печным, печи топились дровами. В конце зимы с печью в казарме произошло ЧП. Утром нужно было растопить печь. Печь была заправлена дровами, но дрова никак не загорались. Тогда кто-то предложил солдату Галиеву принести из агрегатной кружку керосина, залить этот керосин в топку печи и поджечь, и дрова разгорятся.
Галиев, небольшого роста солдатик, по национальности татарин из какой-то деревни Татарстана. Над ним постоянно подшучивали: то посылали на крышу разгонять шваброй помехи радиолокационной станции, то смеялись над его рассказом о том, как он дома в своей деревне боролся с блохами, которых у них в избе было полно.
В общем-то, это был добросовестный, исполнительный солдат, простодушный, не злобливый и даже с юмором. Он подшучивал над собой и над другими солдатами, злых шутников и издевательских шуток у нас не было.
Галиев вместо керосина принес из агрегатной кружку бензина и вылил в топку печи. Поскольку там все же были какие-то огарки и достаточно высокая температура, бензин мгновенно испарился. Пары бензина заполнили все внутреннее пространство печи и дымохода, и, когда Галиев поднес к топке горящую спичку, раздался взрыв – пары бензина взорвались.
Я сидел возле РЛС, следил на экране за возможными воздушными целями, услышав глухой взрыв за своей спиной. Я вскочил, шагнул через дверной проем и увидел, что печь дымит буквально из тысячи щелей, образовавшихся после взрыва в ней. Получилось, что печь развалилась на отдельные кирпичики, увеличилась в объеме, но не рассыпалась по полу.
Я спросил: «Что произошло?». Мне объяснили, я послал Галиева посмотреть, что произошло на чердаке. Он вернулся и сказал: «Боров трехметровой длины развалился полностью, а труба, выходящая на крышу, осталась целой». Встал вопрос: что делать? На дворе зима, мороз около минус 20-ти градусов, все смотрят на Галиева. Тогда он говорит: «До призыва в Армию я работал помощником у печника, я умею складывать такие печки, как наша. Я выложу новую печь за сутки, если мне дадите двух помощников. Нужно накопать глины, песок не будет нужен, потому что нашу глину я видел. Она тощая – это значит, что в ней много песка, это хорошо. Необходимо будет добавить немного конского навоза, этого у нас полно».
Я выделил двух солдат для помощи Галиеву, они разобрали печь, замесили глину с конским навозом. Галиев опять же с помощью двух солдат закончил кладку печи поздно вечером, позже он восстановил боров. Положили в печку немного дров и разожгли. К величайшей моей радости, и не только к моей – обрадовались все, печь загудела, дым пошел столбом из печной трубы. Печь в помещении не дымила нисколечко – Галиев справился со своей задачей.
Я ещё сказал: «Теперь мы живем, Галиев сможет выложить весной печь в соседнем здании, после чего мы летом и перейдём
