уст грязным ругательством. – …с такой отвратительной вонью, ты можешь пользоваться этой комнатой. Но временно!
Последние слова растаяли в объятиях дочери, предположительно где-то между ее густыми каштановыми волосами и нежной шеей, покрытой тонкой бархатистой кожицей.
– Спасибо, мама! – Оглушила она Мелани не только воплем, но и потоком позитивной энергии, выстрелив в ее сердце лучом любви, сопротивляться которому было невозможно. – Это то, что нужно!
– Расскажешь, чем ты занимаешься? – Смягчилась хозяйка поместья, оттаяв. – Я тебя последний раз видела в воскресенье днем, помнишь?
– Неужели ты соскучилась по мне за сутки? – Рассмеялась девочка, но тут же захлебнулась в эмоциях. – Обязательно расскажу! Мне прислали предложение на тендер в музей, у меня просто миллион идей по этому поводу! Я сейчас спаиваю около сотни схем, синхронизируя…
– Сегодня среда, Алекса, – не дала той закончить мать. – Среда.
Та изумленно выдохнула, но пробежав взглядом по лицу матери, оценивая степень гнева, сочла ситуацию относительно безопасной. Итак, она трое суток просидела в комнате, смутно вспоминая, чем питалась и как спала. И тут в нос ударил запах гари и кислоты, прилипший к ее одежде и рукам. Очень скоро дочь сообразила, что от нее требовалось в данную минуту и не стала играть с огнем.
– Полагаю, мне нужно принять душ и пообедать, – плавно произнесла девочка, угадывая реакции матери.
– Полагаю, это будет лучшим решением, – согласилась родительница, важно кивнув. – Жду тебя в гостиной через полчаса.
Девушки разбрелись по своим делам, чтобы встретиться в обусловленное время. Легкие шаги дочери послышались на каменной лестнице как раз вовремя: Мелани разливала ароматный овощной суп по тарелкам. Все-таки, Дороти была прекрасным поваром, и женщина не уставала поражаться ее кулинарным изыскам! Золотистый прозрачный бульон с разноцветным светофором картофеля и болгарского перца разливал по кухне такой насыщенный запах орегано и базилика, что невольно наворачивались слюни от аппетитной стряпни.
– Мам, ты не спишь ночами? – Спросила девочка, приглядевшись к уставшим глазам родительницы.
От этой внимательной малышки невозможно скрыть ничего! Владелица проблемного «Фонда» бодрствовала всего одну ночь из предстоящей череды подобных, а дочь уже узрела в этом маленькую катастрофу.
– Я отосплюсь перед Балом, милая, обещаю! – Любовно открестилась она и поставила перед Алексой миску с едой.
– Я могу тебе чем-то помочь? – Забеспокоилась та.
– Сейчас, пожалуй, нет, – отказалась мать и уселась за стол напротив родных карих глаз. – Но я буду иметь в виду, что ты готова бросить… Канифоль! …и помочь мне с Балом, если понадобится.
Опять она выделила неугодный ей дискомфорт тоном, словно это слово являлось ругательным. Алекса
