style="font-size:15px;"> – С удовольствием.
– Тебя скоро примут.
Дочь писателя повернулась спиной к оробевшему гостю и, на ходу раскрыв книгу, исчезла за дверью в конце узкого коридора.
Студент внюхивался в таежный запах, исходящий от унтов, лыж и рюкзака.
Видно, писатель недавно вернулся с охоты? Или рыбалки?..
Минут через пять вышел писатель в расстегнутой безрукавке.
– Добрый вечер, юноша, с чем пожаловали?
Писатель остался у двери кабинета – наверное, не терпелось вернуться к свеженькой рукописи.
– Значит… так… Дипломная у меня по вашему последнему роману.
Студент вдруг почувствовал, какой спертый воздух в узком коридоре – и эти непросохшие унты, рюкзак, пахнущий дымом и хвоей, и лыжи у зеркала…
– Если вы мне поможете, я буду очень благодарен.
– А в чем, собственно, должна заключаться моя помощь?
Писатель поддернул зашарканные брюки, которые сваливались с весьма солидного даже для классика – живота.
– Читайте произведение и делайте нужные выводы… Добавить что-нибудь существенное к тексту я вряд ли смогу.
– Ну, все же!..
Студент что было силы дернул тесемки на шапке, которую с начала разговора настойчиво мял обеими руками.
– Если привлечь…
– Сожалею, но в столь важном и нужном для общества деле я бессилен.
– Извините.
Студент нахлобучил шапку, подхватил дипломат.
– Извините.
На площадке неудачливый визитер перехватил дипломат в левую руку и побежал вниз, касаясь шершавых перил кончиками пальцев.
Незавязанные уши на шапке мотались, в дипломате глухо постукивала тетрадь.
Вышвырнул, как грязного котенка… Ну держись, классик недорезанный… Я уж поизмываюсь вдоволь над твоими глаголами прошедшего времени… Пусть завалюсь, но публика при защите получит истинное наслаждение…
Внизу, около почтовых ящиков, остановился.
Только вот публики, к сожалению, не будет, а комиссию разве тронешь… Да и чего обижаться… На его месте так любой бы поступил…
Завязал тесемки на шапке элегантным бантиком, выдернул из кармана перчатку, полез в другой карман – лишь горстка холодных монет.
Неужели перчатка выпала там, возле лыж?.. Надо вернуться, позвонить, извиниться… А если снова откроет дочь с книгой?.. Даже лучше, если она…
Студент медленно начал подниматься, разглядывая на всякий случай каждую ступеньку, и через два пролета увидел перчатку – она лежала, зацепившись пальцами за граненый прут.
Повода вернуться в писательскую квартиру больше не было.
Нехотя спустился, аккуратно прикрыл за собой входную дверь и побрел, срезая путь между гаражами, туда, где сквозь ленивый снегопад ярко горели уличные фонари.
В ботинках противно хлюпало.
Осталось схлопотать воспаление легких… Андрюха вечно втянет
