пропал, или другое чего, да мне потом доложишь. Только Анютке ни слова, не то она меня под домашний арест посадит.
Убедившись, что её внимательно и заинтересованно слушают, секретный бабТасин агент продолжил:
– А ещё, когда она на пасеку направлялась, пошла через огород, чтоб ещё разок осмотреть место преступления, вдруг что-то упустила. И что бы вы думали?! Нашла важную улику! Как я ее ни колола – бесполезно, пока, говорит, ничего сказать не могу, надо, говорит, эту самую улику внуку показать, Славке значит. И тогда она будет точно знать кто преступник, останется только выяснить у кого и что он потырил.
– Нет, ну ты подумай, что вытворяет! – моему возмущению не было предела, – вот только сегодня утром проводила с ней воспитательную работу, и все слону под хвост!
– Псу… – задумчиво потирая подбородок, вставил Стас.
– Что? – в запале не поняла я.
– Я говорю, псу под хвост, откуда слон?
– Какой слон? – я непонимающе уставилась на Стаса, а Маринка переводила взгдяд с меня на него и обратно.
– Ну вы, ребят, даёте. С вами и в цирк ходить не надо…
Я наконец сгребла мысли в кучку, и вынесла свой вердикт:
– Ну все, видит Бог я хотела по-хорошему. Ну, бабТася, месяц строгого режима, без свиданий и прогулок на пасеку!
– Ну ты чё, Ань, пусть порасследует, прикольно же!
– Да боюсь я, что вляпается она куда-нибудь со своими расследованиями…
– Ой, я тебя умоляю, – Маринка так закатила глаза, что я испугалась за её зрение. – сама подумай: ну куда здесь можно вляпаться?! Разве что в коровью лепёшку, да и то её сначала найти надо: коров в деревне раз, два, и обчёлся.
Я повернулась к Стасу, который не принимал участия в нашей полемике, лишь рассеянно крутил в руках ключи от машины.
– Стасик, а давай ты скажешь, что у тебя из склада мешок перловки или риса унесли, алкаши какие-нибудь, из Трегубово, как прошлым летом. Через наш огород по реке уходили. Она и успокоится.
– О, нет! – Стас замахал обеими руками и даже отодвинулся от меня подальше, – боюсь что я, после первого же допроса бабТаси, сознаюсь и в убийстве Кеннеди и Джонна Леннона впридачу. Вы уж там как-нибудь без меня.
Тут дверь в магазин распахнулась, влетел один из Маринкиных близнецов и заверещал, дико вращая глазами (весь в мать).
– Теть Ань, там ваш Мишка с большими пацанами дерётся! – и рванул назад, а я за ним.
Пока я бежала эти пять метров до грибка, паника проникла даже в кончики моих волос, при виде меня, ребятня благоразумно расступилась, и от греха подальше незаметно растворилась. Мой сыночек был, на первый взгляд, абсолютно невредимый, рядом, безмятежно помахивая хвостом, стоял Тишка. Я хлопнулась на четвереньки и стала лихорадочно ощупывать сына.
– Мишенька, сыночек, ты цел, где больно, ты
