еще не появлялись. Стояла тишина, ветви палисадника темными стрелами торчали из сияющего белизной снега. На расчищенной дорожке, ведущей к калитке, были видны цепочки следов. Он различил отпечатки каблука сапожка, что надевала Ровина.
Хорвин торопливо выбежал за калитку и остановился в недоумении: следы терялись в грязном месиве, покрывавшем мостовую, не было видно никого, кто мог бы подсказать, где искать. Он нетерпеливо огляделся. Накинутая наспех рубашка была не способна защитить от зимнего мороза, но холода он не ощущал. Его жгла огнем одна мысль, одно желание: он должен найти Ровину, он должен ее вернуть, он должен исправить зло, что было ей причинено. Бессильная ярость заставила его судорожно стиснуть кулаки. Две недели, всего две недели прошло, как Элиса непрошенной гостьей появилась в его доме, и вот уже он вынужден искать свою жену.
…
Элиса Котомак всегда ощущала себя родившейся в рубашке, даже не просто рубашке, а тонкой, кружевной, шитой золотом сорочке. Чего еще могла желать она, единственная дочь состоятельного отца, с детства росшая в холе и неге и не знающая отказа ни в чем. Природа наградила ее в высшей степени привлекательной внешностью, отцовское состояние позволило дать ей достойное обрамление, и Элиса не без оснований почитала себя за первую красавицу во всей округе.
На мать Элисы оказали неизгладимое впечатление те тяготы, что ложатся на плечи женщины, производящей на свет ребенка, и она наотрез отказалась иметь еще детей. Освободившись от этой заботы, приковывающей женщину к дому, она с головой окунулась в развлечения, не слишком обременяя себя беспокойством, как растет ее единственное дитя. Впрочем, своей красавицей-дочкой она гордилась и с удовольствием демонстрировала ее всем знакомым. С не меньшим удовольствием задаривала она девочку как игрушками, так и нарядами, отдавая последним предпочтение. Уже с малых лет Элиса впитала способность носить свои еще по-детски коротенькие платьица с грацией и достоинством юной королевны. Осознание собственной привлекательности рано придало ее осанке величавость, а непоседливый нрав зажег огонек в ее черных глазах. Мало кто из мужчин способен был остаться равнодушным, когда на него обращался взгляд этих огромных, окаймленных длинными изогнутыми ресницами, миндалевидных глаз. Мало кто мог устоять, когда с живой непосредственностью она забрасывала их теми забавными нелепостями, которые так возвышают мужчин в собственных глазах, заставляя их чувствовать себя покровителями и защитниками этих милых и наивных женщин. Став старше, Элиса в совершенстве освоила умение вести разговор поворотом прелестной головки, движением округлых изящных рук, томным или лукавым взором, брошенным из-под ресниц, и череда поклонников не прекращала толпиться вокруг юной чаровницы.
Смирившийся с невозможностью иметь наследника, отец всю свою любовь обратил на дочь. Он баловал ее нещадно, любая прихоть ее тут же исполнялась, и Элиса с ранних лет свыклась с мыслью, что для нее нет ничего невозможного. Переменив множество
