с простыми крашеными стенами, вдоль которых тянулись два ряда кроватей, и полные губки ее были презрительно поджаты. Не замечая ее неприязни, госпожа Тридль продолжала объяснять:
– Первая комната предназначена для наших самых маленьких воспитанниц, потом следует помещение для девочек постарше, и, наконец, комната для самых взрослых. Дальше находятся классные комнаты, а по центру здания располагается столовая. Столовая у нас достаточно велика, чтобы вместить всех воспитанников…
– Как, – не сдержалась Элиса, удивленно морща брови, – их удовлетворяет такая жизнь в общем помещении, ни у кого нет своего уголка, все на виду?
– Я уверена, любой из наших воспитанников предпочтет эту комнату жизни под забором, – госпожа Тридль бросила на Элису строгий взгляд, и та смущенно потупилась. – Приют наш существует только на благотворительные пожертвования, мы с трудом сводят концы с концами и рады любой помощи,
Госпожа Тридль распахнула дверь в обширное помещение с высокими сводчатыми потолками, длинные столы тянулись из одного конца в другой, низенькая полная служанка раскладывала на них куски хлеба, другая разливала коричневого цвета жидкость в простые глиняные кружки.
– Скоро мы пригласим воспитанников на полдник, – пояснила домоправительница и повернулась к Ровине, – прошу прощения, я оставлю вас ненадолго, мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Подойдя к ближайшему столу, Элиса взяла одну из кружек и осторожно понюхала.
– Что это? – спросила она с недоумением.
– То, что заменяет им кофе, – спокойно ответила Ровина, забирая у нее кружку и возвращая на ее место.
– Не понимаю, как это можно пить!
– Элиса, ты забываешь, что далеко не все живут в таком достатке, как ты.
Перед элисиными глазами вновь предстала картина, увиденная ею, как только они с Ровиной пришли в приют. Ее кузина достает из корзины пирожки, вокруг нее толпятся эти убогие дети, их вытаращенные глазенки жадно горят, вытянутые руки расхватывают угощение и тут же их прячут среди одежды, и от поднятого ими шума у Элисы звенит в ушах. Элиса тряхнула головой, отгоняя неприятное видение.
– Ну хорошо, хорошо, я знаю, что здесь – приют для бедноты, – заговорила она, отвернувшись от стола и брезгливо отряхивая руки. – Мне не ясно другое. Тебе, тебе-то зачем все это нужно. В мире множество бедных, ну и пусть их! Зачем обременять себя возней с какими-то бедолагами, когда есть множество более интересных занятий.
– Если кто-то нуждается в помощи, и я могу оказать ее, я чувствую, что должна это сделать, – мягко сказала Ровина.
Элиса недовольно пожала губы:
– Невозможно помочь всем нуждающимся.
– Всем, конечно, помочь невозможно, – согласилась Ровина. – Я хочу помочь хотя бы некоторым.
