границей? Не спрашиваю о нынешней России, но Советский Союз… Судя по возрасту, вы знаете не понаслышке, что такое СССР. Правда ли, что это было похоже на оруэлловский «1984»?
Захар сначала весело рассмеялся, потом почесал большим и указательным пальцами щетинистый подбородок и надолго задумался. Его жизнь можно было разделить на три временных отрезка. Тридцать первых лет пришлись на советские годы, около десяти лет были прожиты в новой России и двадцать – в Швейцарии. Детство и студенчество в расчёт можно не брать – тогда было не до государства. А вот жизнь после окончания института, годы, прожитые в Забайкалье – да, всё было сложно и противоречиво. Причём сразу не скажешь, когда жилось тяжелее – до или после распада СССР. По большому счёту, любить Советский Союз Захару было не за что. За бесплатное высшее образование? Но оно вовсе не было бесплатным. За него расплатились родители – бедностью, тяжёлой работой и скудным бытом. За право на труд? Гм… Предложи нынешнему швейцарцу такую гарантированную, но малооплачиваемую работу, он скорее потребует пособие по безработице, чем согласится. За сменивших одну за другой трёх жён? За сына? А причём тут Советский Союз? Хотя… Ему вдруг вспомнился суматошный 1985-й год, когда вместе со второй женой Юлей он работал геодезистом в Амурской области. Полный хаос, бестолковщина, приборы не работают, работа стоит… но ведь именно там и тогда был зачат их единственный сын! А Даша? Не появись в том году в его жизни начальник партии Петрович, он бы, возможно, и не обратил на неё внимания десять лет спустя, в суматохе сменявших друг друга претенденток на должность оператора ЭВМ в его фирме.
– Оруэлл всё написал правильно, – решительно произнёс Захар. – Но из этого советского шурум-бурума вышли и я сам, и моя жена. Благодаря ему или вопреки – это, конечно, большой вопрос. Кстати, через час она должна сюда подойти. Поехала в зоопарк, а я там уже был. Пришлось ненадолго расстаться. Между прочим, скоро мы празднуем серебряную свадьбу. Не поверите, но первые флюиды нашего будущего счастья витали в воздухе уже в 85-м году, хотя Даше было лишь тринадцать лет, и мы даже не подозревали о существовании друг друга. Нет, образ моего СССР – это не «1984». Скорее, 1985-й! Это был, может быть, самый тяжёлый год в моей жизни. Прямо-таки театра абсурда. Но ведь тогда всё и началось! Я просто заново родился, как-то разом повзрослел, стал другим человеком. Даже в науку из геодезии ушёл в том же году. А без этого не было бы и защищённой в Швейцарии диссертации. Не было бы самой эмиграции. Да и сам я был бы другим, совсем не похожим на того, который сидит сейчас перед вами.
– Гм… – Майкл сделал глоток из кружки. – Вы хотите убедить меня в том, что без СССР все мы жили бы в пещерах?
– Вовсе нет, – возразил Захар. – Мне не за что любить Советский Союз. Но я слишком люблю свою жену. Тут ведь всё взаимосвязанно. И потом, я имею в виду не все советские годы, а всего лишь один год из жизни молодого совка, которым я тогда был. Могу рассказать, если хотите. Вы не торопитесь?
Январь
Радиоточка
